1 2

Препираясь и пятясь, Мойра и Нина все-таки продвигались вперед по грязному

коридору, теперь еще более темному, чем в их первое посещение. Тиманти

улеглись спать – кто в обнимку с бутылкой дешевого пойла, кто пожаловав друг

к другу в постель – по привычке, лишь бы не быть в одиночестве. В коридоре

было пустынно и тихо. Добравшись до знакомой двери, Мойра поскреблась

потихоньку. Из-за двери послышалось шарканье босых ног по дощатому полу и

хриплый голос произнес:

- Кто там? Кого Хрон носит тут по ночам?

- Госпожа, откройте, мы забыли вам кое-что оставить, - Нина говорила, а сама

косилась на острейшее лезвие, вновь приставленное к ее горлу весовщиком.

Из-за двери донеслись хриплые смешки:

- Хе-хе-хе-хех, давненько меня «госпожой» не называли, убирайтесь, а то

охранника крикну, - тут возникла пауза, видимо, до существа за дверью дошло,

что если бы был охранник, незнакомцев по ту сторону двери не было.

Приоткрылась узенькая щелка:

- Ну, чего надо? Ходите по ночам, будите честных людей?

Весовщик молниеносно вставил ногу в щель, не давая захлопнуть:

- Ну да, ты еще скажи «будите честных трудящихся»! Говори, куда подевались

те, кто был в этой комнате где-то часа два назад?

- Господин хороший, да никого не было. Я клиентов зазывала, возле дверей и

стояла. Да сами поглядите, девочки все спят – ночь нынче бестолковая, никто к

нам не пришел. А раньше вот…

Де Балиа перебил престарелую тиманти, которая собиралась удариться в

воспоминания о «ранишних» временах:

- А если позолочу ручку, скажешь?

- А ты монетку покажи?

В этот момент Нина и Мойра попытались вырваться, пользуясь тем, что их

грозный спутник занят переговорами. Да не тут-то было, Маршалами так

просто не становятся – рефлексы на высоте, обе дамочки влетели в комнату,

следом вошел весовщик и, закрыв дверь, подпер ее собой.

- Вот теперь поговорим по душам, «девочки»…

Через некоторое время весовщик вышел вместе с Мойрой и Ниной,

оставив в комнате икающую от испуга тиманти. Незаконная дама, узнав, кто

был в ее отсутствие в ее покоях, была перепугана донельзя. Она рассказала, что

в сумерках пришла благородная по виду дама в маске, из клана какого-то – она

и позабыла какого, когда увидела монеты – спросила снять на время ее комнату

для дела. Суть дела никто не объяснял, да тиманти и не спрашивала, деньги же

платят, зачем лишние вопросы? Ну и ушла, гуляла тут неподалеку –

характерный запах перегара, пропитавший комнату, довольно прозрачно

намекал, где и как гуляла тиманти. А когда вернулась – в условленное время,

комната была уже пуста, ключ, как и договаривались, оставили у охранника. Из

странностей, которые остались после гостей, удивила только одна – на полу

лежали два черепа, свежих, но без мяса, кожи и всего того, что еще бывает в

черепах – обглоданные начисто, валялись возле кровати, жутко скалясь. Все

остальное было в порядке – в том, в котором оставила хозяйка. Не слишком

чистое постельное белье выглядывало из под основательно засаленного

покрывала на широкой кровати, стол, на изрезанной крышке которого явственно

отражались следы увеселений, дощатые полы, забывшие о чистоте, там и сям

свисавшая с низкого потолка жирные клоки пыльной паутины – ничего нового,

никаких особых отличий от подобных комнат, в которых проводят свои жизни

незаконные девицы, незаконные дамы и незаконные пожилые дамы.

Весовщик шел по темному коридору, молчаливо хмурясь. Мойра и Нина

тоже молчали, боясь того, что может произойти, они явственно чувствовали –

жизнь их висела на волоске. Похищенный ребенок, в отличие от множества

других, стал для них настоящей проблемой. Нина нащупала в поясе узкое

короткое лезвие ножа, которое всегда хранилось там – использовала на работе,

чтобы ветку подрезать, или камень какой выковырять из мостовой, если вдруг

чем не угодил. Подумала, что самое время веточку подрезать – ту самую, на

которой голова этого Маршалла произрастает. Пихнула Мойру в бок, намекая,

чтобы она отвлекла весовщика. Та споткнулась, навалившись всем весом на де

Балиа, заблокировав ему руки. Дворничиха выхватила нож, попыталась

воткнуть острое лезвие в шею, поближе к артерии. Но весовщик был-таки не

промах, вывернулся от псевдоповитухи, пригнулся, пропуская над собой руку с

ножом, и незаметным ударом скрутил обеих, прижав к стене:

- Это что еще за борьба вольная и невольная? Что-то осмелели вы, дамочки.

Придется вам все-таки познакомиться с блангоррским палачом, и не тем

старцем благообразным, который тут неподалеку живет, а с настоящим,

действующим. Для которого ваше мучение – истинное призвание и

каждодневная работенка, - скрутил руки веревкой, и вывел на улицу.

Все было проделано в почти полной тишине и очень быстро – никто из

обитательниц «веселого» дома не всполошился, никого не оказалось в темных

коридорах – словно пустые глазницы выделялись оконные проемы. Весовщик