1 2

холодными площадями и улицами затихшей Блангорры. Из тумана вынырнул де

Балиа и схватил каждую из похитительниц за горло, так, что ни одна из них не

могла и пикнуть:

- Куда вы, мерзкие курвы, дели царенка? Сейчас мы уйдем отсюда туда, где я

смогу отпустить ваши шеи, но это не значит, что я вас помилую, а если пикнете

– голов вам не сносить. Пошевеливайтесь.

В темном небе прошумели сквозь ветры драконы, совершающие облет, один

фыркнул огнем, разметя на время клочья тумана. Весовщик и его пленницы

переждали, пока глаза вновь привыкли к мраку и побежали, держась рядом со

стенами, где тьма была более густой. Бежали недолго потому как, нестись сломя

голову и держать в руках шеи весовщику как-то несподручно. Свернув в

проулок, темный и безлюдный, ни одно окно не выходило туда, Маршалл

остановился. Отдышался, потом, предупредив, что если раздастся хоть

малейший шорох, жизнь кого-то из них оборвется, убрал пальцы с шей.

Похитительницы рухнули, как подкошенные, рывками втягивая ночной воздух.

Маршалл достал два ножа, которыми он казнил захваченных на месте

преступления, воткнул их возле каждой из пленниц:

- Итак, дамочки. Я знаю, что вы сделали, я знаю, как вы это сделали. Меня это

сейчас не интересует, так же, как и плата за свершенное. Если вы говорите, куда

и кому отдали ребенка, я казню вас сам – быстро и безболезненно. Если же вы

будете запираться или врать – видит Вес и не осудит, я отдам вас в руки палача.

Если соврет одна из вас – вы обе отправитесь к палачу.

- А какой нам резон вообще говорить? – подала голос Мойра, уже немного

пришедшая в себя.

Нина еще хрипела, пытаясь очухаться.

- Вы сохраните уши, и хронилища темнобородого не будут ждать вас после

смерти, которая будет легка и незаметна. И, может быть, Семерка простит вам

то, что вы натворили и помилует.

Нина прошипела:

- Что ваша Семерка сделает для свободных людей, они же только для вас

стараются. Мы-то недостойны! А где гарантия, что ты не врешь?

- Ты смеешь говорить мне, Маршаллу, что я могу соврать вам при вынесении

приговора? Женщина, в уме ли ты? Ты никогда не видела тех, кто держит слово

и выполняет обещания, чего бы то ни стоило?

Женщины переглянулись и потупились. Чудовищность содеянного до сих пор

не проникла в их сознания. Подумаешь, ребенка украли за вознаграждение – эка

невидаль. Детей красть – прибыльное занятие, особенно, когда знаешь, с кем

работать, чтобы потом товар было куда пристроить.

Мойра поэтому и носила серые одежды повитух – бездетные пары

частенько заказывали новорожденных. С кастами-то реже связывались, ну там и

деньги были другие. Детей с печатью крови потом и девать некуда – наследники

Семерки не нуждались в услугах похитителей детей, заказы, в основном, от

свободнокровых, изредка – дикие заказывали ребеночка. А роды принимать она

научилась в юности еще, когда в храме повитух полы мыла, подглядывала,

запоминала, что да как. А потом и применять начала, сбежав от поломойства.

Встретила Нину, которая все обо всех знала, и дамы поставили это дело на

поток, помогая обогащаться друг другу. Вот же случилась незадача сейчас – не

того, получается, младенца украли, за этого – наказанием грозят. Раскаяние не

мучило, было лишь обидно, что попались. Нина решила попробовать:

- Слышь, мужик, Маршалл то есть. Ты это, у нас денег много, давай, мы с тобой

поделимся, а ты нас отпустишь? За что ты нам карами такими грозишь?

Де Балиа ошарашено вытаращил на дворничиху глаза:

- Женщина, ты точно не своем уме. Ты о весовщиках хоть что-то знаешь?

- А как же, как же. Я все про вас знаю. Был раньше Маршалл, мы ему долю

несли и к нам никто не приставал, - осклабилась Нина, получила ощутимый

толчок в бок от товарки и замолчала.

Весовщик замер, как от удара. Теперь вся каста замарана из-за проклятого

Скаррена, который преступил печать крови и предал Кодекс из-за своей

необузданной жадности. И свободнокровки теперь могут так говорить про

весовщиков – неподкупнейших из живущих.

- Тот весовщик продал касту, кодекс и предал Мир. Я не беру мзду за

преступления. Отвечайте на вопрос, который я задал, и не пытайтесь больше

подкупить меня.

Некоторое время было тихо, лишь завывали ветры и вдалеке хлопали крылья

драконов, несших ночную вахту.

-Че, правда не возьмешь? – еще раз поинтересовалась Нина.

Весовщик вытянул нож, который торчал возле ее ног, молниеносно приставил

лезвие к горлу:

- Еще раз не по существу – и пойдем к палачу.

Заговорила Мойра, выталкивая слова сквозь зубы:

- Тише, тише, уж и спросить нельзя! Ребенка оставили в том доме, из которого

мы вышли. Отдан был женщине, которая назвалась Тайамант, тоже грозилась и

хвасталась, что она хозяйка похоти в Мире. Кто нам помогал – не скажу, даже

обещай ты нас отпустить, они с ней остались, поймаешь — сам спросишь —

кто такие. Денег получили четыре кошеля монет. Два из которых мы забрали у