1 2

то иначе, не отправляя этих храбрых, но таких беззащитных детей и их матерей

на вероятную гибель. Сопровождающие, отправленные с ними — это мужчины,

закаленные долгими путешествиями и битвами, но смогут ли они сберечь самое

дорогое, что оставалось в Мире? Ключники — они такие хрупкие.

Металлические дорожки развели путников в разные стороны, и они едва

успели прокричать «до встречи» друг другу. Ключники сидели молча,

скорчившись на дне самодвижущихся повозок. Охранникам тоже было не до

разговоров — они озирались по всем сторонам, стараясь заприметить опасность

заранее и успеть защитить своих драгоценных попутчиков. Но ничего не

происходило, и вскоре бдительность притупилась, и они уже не вглядывались

во мрак, царивший по сторонам, до боли и рези в глазах. Путешествие

проходило на редкость спокойно — повозки мчались по металлическому пути

практически беззвучно, лишь на стыках едва слышно постукивали, кое-где на

проносившихся стенах светились слабым светом гнилушки, паутина рваными

пыльными лохмотьями задевала лица, свешиваясь с потолка. Пещеры, в

которых были проложены пути, то сужались, то расширялись, иногда повозке

едва хватало места, чтобы проскользнуть, а иногда же стен не было видно в

окружающем полумраке. Воздух был, в целом, сносный, лишь кое-где

попахивало мертвечиной — звери попадали в разветвленные тоннели и не

могли выбраться, иногда попахивало пылью и нагретым металлом — когда

поднимались повыше к поверхности. Пока ни разу ни на одном ответвлении не

попадалось открытого пространства.

Глава 5.

Турск. Возвращение.

Селена сидела на некоем подобии деревянной скамейки, обняв колени.

Опять одиночество, попутчики – чужие, которые возможно, потом станут

близкими, но не сейчас. Сейчас сердце рвалось на части от тоски – перед

глазами все время маячили лица детей – Вальд, Кир, Эйб, Мирра, Марк –

какими они запомнились. Вертелась перед зеркалом Лентина, собираясь на

праздник. Словно от каждого из них к ее сердцу шла ниточка-шелковинка и

теперь, по мере того, как они все удалялись друг от друга, эти ниточки

растягивались, становясь все тоньше. Скоро наступит момент, когда нити

порвутся, и место разрыва будет долго кровоточить, напоминая постоянной

болью о тех, кто покинул тебя. Долго сидела Селена неподвижно, не было

желания даже шевелиться, потом решила, что раскисать нет времени. Запретила

себе думать о Лентине и детях.

Девушка достала схемы, покрутила их так и сяк. Крути — не крути, а

ехать еще достаточно долго. На поверхности давно уже наступила ночь,

следовало отдохнуть, хорошо еще дорога сама двигалась под ногами, сокращая

расстояние. Ее попутчиками оказались близнецы-весовщики. Селена решила

познакомиться с одними из многочисленных де Балиа, которых звали так же,

как первых детей Веса — Прокл и Перикл. Высокие, крепкие, сероглазые, с

шапкой темных кудрей. От них веяло затаенной опасностью и силой.

Немногословные, сторожкие — таких стражей еще поискать следовало. Селена

порадовалась про себя, что вроде бы не ошиблась с выбором, предложила

братьям перекусить. Немудрящий ужин проглотили в полном молчании, потом

братья разделили дежурства. Тот из братьев, чья очередь была отдыхать,

немедленно завернулся в одеяло и прикорнул в углу, заняв почти половину

повозки. Селена усмехнулась про себя — ей предстояло еще раскусить

близнецов — кто из них кто, и каков он в деле. Не к месту вспомнилось ее

прозвище, данное Дикими. Жена Салима, Фатима, как-то в сердцах обозвала, да

потом и прилипло: камень-девка. Иногда так ее и звали: «Эй, камень!».

Усмехнулась, что у камней бывают сердца, оказывается. Ее сердце сейчас

разлетелось на части и следует за каждой повозкой, а еще части остались в

Блангорре и Турске, в который ее снова ведет тропа жизни. С этой мыслью

уснула, прикорнув в уголке. Спала крепко, без сновидений — сказывалось

напряжение, в котором пребывала все эти дни, с того самого момента, как их

шумная компания вошла к Примам и заявила о себе. Сейчас вроде бы

беспокоиться было не о чем и можно расслабиться, от нее ничего не зависело,

вот и спалось.

Проснулась, когда братья менялись, один заступил на смену, а второй,

завернувшись в еще теплое одеяло, улегся отдыхать. Щеки Селены были

мокрыми – плакала во сне. По расчетам выходило, что в Турск прибудут через

два дня, а еще пока не закончился один. Селена считала, что ей достался самый

безопасный участок. Подумаешь, Турск, вот же недавно там были, тишина и

благолепие кругом. Немного тревожно было за Аастра, ну да он не первый год

там живет, не должно с ним ничего приключиться. А если Хрон лапу приложит