1 2

увидеть твой ключ, позволь встретить вас, чем могу.

Аастр и гости вошли в дом. Селена почувствовала, что какая-то неведомая сила

изменила здесь все. Если в первый визит их встретила лишь тоска и

заброшенность, то теперь из темных углов на них пялились безутешная горечь

и мрак, как после похорон. Старик засуетился. Предложил воспользоваться

умывальней — воды, прогретой солнцами за день, хватит на всех.

- Умоетесь с дороги, усталость вас и покинет. Перекусим, тем, что есть и

пойдем, свершать ваши великие подвиги.

Сейчас звездочет снова стал самим собой, словно сжал внутри себя пружину,

которая помогает ему держаться. Но остроты слова не потерял и держался так,

что Селена почувствовала гордость за то, что она одной крови с ним.

Первой умываться отправили ее. Освеженная и чистая до хруста,

девушка шла по темному коридору к полуоткрытой двери в гостиную, в которой

горел яркий свет. Подошла поближе, и вдруг нахлынул темный страх,

почудилось, что за столом сидят драконы, а вместо Аастра — Хрон собственной

персоной поджидает ее и тянет свои руки к ее шее, срывая толстую цепочку,

разрезая порванными звеньями тонкую кожу и подхватывая падающий ключ.

Остановилась, сдерживая дыхание, осторожно выглянула, прислушиваясь. Нет,

показалось, за столом сидели ее спутники и кровник, потихоньку

переговариваясь. В голове вновь промелькнуло страшное видение и исчезло. На

столе горела дюжина свечей, ярко освещая углы, и тени темнели только от тех,

кто находился в комнате. Вошла, поправляя влажные волосы, поблагодарила

Аастра за заботу. Астроном усадил ее отдохнуть, пока братья пойдут

отмываться, они погрязнее будут после возни с тележкой, которую пытались

починить. Когда близнецы ушли, подсела поближе:

- Что вас тревожит, господин мой кровник?

- Селли, Селли. Коротки часы, которые мне остались. Хрон мне уже

нашептывал, пока вы сюда шли, что я могу с ключом сделать, но не нашлось в

его хронилищах ничего, что меня смогло бы прельстить. Тебя там нет и

омолодить меня он не сможет, а если и сможет, то не нужна мне молодость

такой ценой. Прошу лишь тебя, запомни меня таким, каким я тебе встретился.

Что бы потом ни случилось. Прости меня, если вдруг обидел чем. Я, Аастр де

Астр, никогда не нарушавший своего слова, обещаю помочь тебе.

Селена нахмурилась:

- К чему столько горечи, к чему такие высокие слова? Что с тобой?

Аастр горько улыбнулся:

- Не тревожься понапрасну, я хотел лишь тебе сказать то, что сказал и, кроме

того — я любил тебя, тогда давно, когда в Турске еще цвели деревья, когда

живы были твои родители, когда трудами наших кровниц и кровников здесь все

благоухало и кипело. Я много думал о том, что случилось с нашим кланом,

может быть, мы недооценили и мало любили вас, наших женщин, и так нас

покарали за это? Твоим весовщикам я уже сказал, чтобы берегли тебя пуще

жизней своих — и не потому, что ты можешь быть одной из спасительниц

Мира, а потому что в тебе самой — целый мир. И они запомнили это, молчун

поклялся, что тот, кто прикоснется к тебе со злобными мыслями, немедленно

будет наказан. Я умру спокойно.

Подошел к девушке, взял ее лицо в сморщенные шершавые ладони, погладил по

щеке, поцеловал гладкую кожу лба:

- Ты такая загорелая стала под всеми этим солнцами далеких путей. Не было

нам судьбы закончить тропу вместе. Помни...

Бесшумно вошедшие братья смущенно закашлялись, прервав тягостное

прощание.

- Мы уже того, помылись, - Перикл растерянно ковырял невидимую пушинку

на полотенце.

Аастр снова преобразился, став хлебосольным хозяином большого дома,

пригласил отужинать. Путники были в дороге недолго и не успели натерпеться

лиха, не успели наголодаться, поэтому на еду особо не накидывались. А вот

горячим напиткам воздали должное. В дороге пить приходилось воду из

фляжек, предусмотрительно прокипяченную повитухой, которая велела

употреблять только ее. Вот сейчас и наверстывали — выпили по несколько

кружек вкуснейшего напитка из местных фруктов, которые не совсем одичали,

потом еще запили травяным чаем. Пробовали рыбу, приготовленную Аастром

собственноручно, понемногу отщипывали от того, от другого — чтобы не

обидеть хозяина. Уходить не хотелось — так было уютно тут, рядом с горящими

свечами, там – промозглая темень башни, и нужно кого-то спасать, куда-то

спешить. Братья вспоминали смешные случаи из своей кочевой жизни, вернее

вспоминал Перикл, а Прокл поддакивал, смущенно поглядывая на Селену, не

забыв тот поцелуй, который задумывался, как шутка. У Селены глаза

потихоньку смыкались под неторопливую беседу. Уложила руки поудобнее,

примостила голову на краю стола, и сил нет шевельнуться. Уже совсем на грани

сна, услышала где-то далеко-далеко детский крик. Ее мальчик, ее Вальд кричал,

звал. Подскочила, словно на иголках — ее спутники и Аастр тоже склонились