1 2

Нагрузились и пошли, хорошо еще, не нужно выбирать куда идти —

металлическая дорожка по-прежнему тускло отсвечивала, гнилушки на стенах

указывали, куда ведет их путь. Прокл шел впереди, потом Селена, замыкающим

был Перикл. Понемногу завязалась беседа. Весовщикам было жутко интересно,

как и всем остальным мирянам, откуда, из каких таких далей объявились

легендарные девы. Перикл заявил, что до того, как они с братом стали

интересоваться девицами, они думали, что у астрономов не было в клане

женщин, это потом добрые тиманти им растолковали, что как раз у астрономов-

то не могло не быть женщин. Иначе и астрономов-де не было. Селена подумала,

странно все это — я ж с братьями одного возраста, но они еще без штанов

бегали или даже и не родились, когда хронов Торнвальд меня продавал. И Аастр

не так уж намного меня старше, а встретила его — старик совсем. Меня время

не меняло? А что так, именно меня щадило? Да и у Лентины в истории

неувязочка — она тоже из того времени, куда пропадала? Надо будет потом у

Ди Астрани спросить, если вернемся.

Разговор то стихал, то завязывался вновь. Перикл объявлял, когда привал,

когда спать ложиться. Селена начала чувствовать нарастающую панику — ее

внутренние часы, которые никогда не врали, говорили, что их время истекает,

что пора бы уже оказаться в Турске, а они еще неизвестно где, бредут в

полумраке. Все чувства притупились, оставалось лишь идти вперед и они шли.

Разговоров уже не затевали, берегли дыхание, пока впереди вдруг блеснул свет

— они вышли за городской стеной Турска, неподалеку от въезда в город. Ну да

Семь с ними. На радостях, что-таки пришли, опоздав совсем немного, братья

заулыбались странными своими скупыми улыбками. А Перикл так и вовсю

разошелся, потребовал, чтобы Селена их поцеловала — мол, если живые будем

— можно хвастаться, что целовала их легендарная личность, а если помереть

суждено — так и тогда знать будешь, что жизнь не зря прожил. Причем

требовал, чтобы целовала их прямо сейчас. А то потом не догонишь или не

допросишься. Селена звонко рассмеялась — все страхи пути рассеялись в

сумеречном свете, обняла каждого из братьев и расцеловала. Когда ее губы

соприкоснулись с губами молчуна Прокла, он почувствовала странное —

словно каждая ее косточка стала мягкой, и она тает в объятьях этого молодца.

Отшатнулась, посмотрела внимательно, Прокл стоял, виновато потупившись.

Она поняла, что это было — не каждый день грозным весовщикам достаются

поцелуи сказочных дев, а этому она, похоже, в душу запала не только своей

легендарностью. Встрепенулась, закат торопил. Селена знала, что в тоннелях

они провели времени столько же, как если добирались бы на повозке – как так

получилось – новая загадка.

Нужно было искать Аастра. Заспешили к воротам в город, которые все

также стояли открытые, как и в прошлый раз. Когда она и Лентина, убитые

горем, прибыли сюда, чтобы выполнить свой, как они думали последний долг.

Селена и весовщики прошли прямиком к прибашенному домику, Селена

помнила, что Аастр жил там. Спешили так, что чуть было не прошли мимо

старого астронома. Он сидел рядом с домом на зеленой лужайке, единственной

во всем Турске, где еще сохранилось какое-то подобие упорядоченности и

похожести на клумбу, здесь съедобные травки росли вперемешку с цветами.

Аастр сидел и смотрел на них. Что-то очень похожее на ревность и боль

полыхнуло у него в глазах и затихло. Теперь лишь безмятежный взгляд

человека, привыкшего больше к созерцанию далеких звезд, чем к мирским

удовольствиям и привязанностям, встретил их. Селена, вытерев набежавшие

слезы, порывисто подбежала к кровнику:

- Я и не чаяла, что увижусь с вами вновь. Но вот — Семь привели к вам. Я

пришла с ключом. Ваше послание доставлено Приму и нашему верховному

кастырю. Примы и Совет благодарят вас за службу, за своевременность и

точность. Я должна включить то, что запускается при помощи ключа. Прим

сказал, что вы поймете без лишних объяснений. Как бы все это выспренно не

прозвучало, - засмеялась, смех прозвучал в тишине, как колокольчик.

Аастр не без труда поднялся, захрустев старыми косточками, отвыкшими

за долгие годы от резких движений. Предзакатные светила затемнили его

изборожденное морщинами лицо какими-то странными тенями — глубоко

залегшими под глазами, и мрачным контуром обвели лицо. Незнакомым и

невыносимо печальным был старый звездочет, встретивший своих гостей на

пороге в этот час. Селена моргнула — нет, лицо все такое же — близкое,

родное, померещились эти тени в неверном свете.

- Благодарю Семерку за то, что позволила еще раз увидеть людей в конце пути.

Селена, кровушка моя, веди гостей в дом. Дорогу ты знаешь. Перед тем, как