1

клуба были бассейн и танцпол. На втором – ресторан, караоке-бар с отдельными

кабинками, все дела. Том расставил своих людей по периметру второго этажа. А сам

сидел в баре и попивал содовую. Вообще-то европейцев внутрь не пускали. Но для него

сделали исключение. Европейцы работали на входе. Два дюжих охранника заскочили

вслед за Томом внутрь и попытались его вывести. Но услужливый официант объяснил, что он друг хозяина. И он здесь по делу. Охранники убрались восвояси. Официант, улыбаясь и согнувшись чуть ли не до полу, поставил на столик бутылочку колы со льдом.

– От заведения, – пояснил он.

Том не собирался пить колу. Но из вежливости не стал отказываться от подарка.

Европейцы здесь не отдыхали, а работали. Вот и Том был при работе. На маленьком

круглом подиуме танцевали три полуобнаженные девушки в серебристых купальниках.

Две из них были европейки, а одна азиатка. Она заводила европеек, и те качали бедрами, пытаясь повторить ее движения. Но они не вполне улавливали ритм. Их движения были

чуть угловатыми.

«Наверное, новенькие», – подумал Том.

Надо следить за ними чуть повнимательнее. По их лицам Том вычислил, что они русские.

Том всегда безошибочно угадывал бывших соотечественников. В любой точке мира. По

какому-то немного другому выражению лица, чем у остальных европейцев. Нельзя

сказать, чтобы это выражение было зажатым. Но на лицах русских читалось какое-то

ожидание и отстранение. Ожидание чего-то неведомого. И отстранение, переходящее в

задумчивость и погруженность в себя. Они были отделены от остального мира. Они не

были к нему расположены. Они не ждали от него ничего хорошего. Они ждали чего-то, но

это было ожидание неприятностей. Либо ожидание какой-то внешней силы, которая

должна придти из ниоткуда. Со стороны. Напряжение читалось на их лицах. И Том знал, что такое же напряжение написано на его лице. Это напряжение было ничем не стереть и

не вытравить. Оно не исчезло даже за долгие годы жизни за границей. За годы странствий

по разным странам, ныне объединившимся в одну. По этому напряжению русские

узнавали друг друга. Но, в отличие от китайцев, они никогда не бросались друг к другу в

объятия. Даже при встречах друг с другом в самых отдаленных концах планеты. Когда

Том учился в лицее, у него была подружка-китаянка. Перед поступлением в Политех, он

отправился с ней в путешествие. Она привезла его к себе на родину. Это был маленький

остров, заброшенный в Южно-китайском море. На пустынных многокилометровых

пляжах можно было не встретить ни души. Они гонялись по бесконечному берегу за

крабиками. И вот однажды наткнулись на группу европейских туристов в одинаковых

ковбойских шляпах и длинных плавках в цветочек. Туристы пили пиво и грызли орешки.

Подружка Тома тоже умела безошибочно отличать русских. Взметнув облако песка, она

понеслась к ним с криком:

– Смотрите, здесь еще один русский!

Она показывала в его сторону пальцем. Но русские насупились и отвернулись от нее. И

Том неосознанно повторил их действия – тоже насупился и отвернулся. Она так и застыла

безмолвно посередине.

– Почему русские не радуются друг другу? – спрашивала она Тома потом.

Но он не знал что ответить. Реакция китайцев была абсолютно другой. При встречах друг

с другом они громко кричали, обнимались и целовались. Тогда Том понял, что китайцам, в отличие от русских, присущ природный коллективизм. Если в кафе за одним столиком

кто-то начинал смеяться, то постепенно начинали смеяться и за другими. Смех

передавался от столика к столику. Цепная реакция. Если кто-то плакал, то передавался и

плач. Том с подружкой жили в двухэтажной обшарпанной гостинице на берегу.

Прошлогодний тайфун уничтожил балконы и перила на входной лестнице. Из трещин на

потолке выползали сонные ящерицы. Однажды подружке позвонил папа. Он сказал, что

играл в баскетбол и сломал руку. Подружка заплакала. Том услышал, как на том конце

провода заплакал и папа. Том удивился и посмотрел на трубку. Его отец вряд ли стал бы

сообщать ему о своих невзгодах. И уж точно не стал бы реветь, точно баба. Рыдания стали

заметно громче. Добавился какой-то женский визг. Том понял, что по правилу цепной

реакции плачет мама. Похоже, к ней присоединилась и бабушка. Он не заметил, что слезы

уже текут и по его лицу.

Китайцы все делали сообща. Если гулять – так вместе. Они предпочитали гулять по

освещенным широким улицам и торговым моллам. И терпеть не могли уединенные

прогулки по горам и лесам. На острове был один городок. Так сказать, столица. Туристы

предпочитали купаться на платном городском пляже. Знакомые подружки косо смотрели

на Тома, любившего слоняться по диким пляжам. Чтобы попасть на которые, нужно было

всего лишь перевалить через небольшой холм. Однажды на остров приехал двоюродный

брат подружки – мальчик лет одиннадцати.

– Где будем купаться? – спросил Том.

– Конечно, где все! – ответил брат.

Тот день запомнился Тому, как день настоящей пытки. Он понял, почему на фотографиях

китайских пляжей так много людей. Вовсе не потому, что в Китае вообще негде

развернуться. Просто все они опасались одиночества. Они хотели собраться вместе, чтобы