10 лет на Востоке, или Записки русской в Афганистане

Мои девушки-служанки были из бедных семей и не умели читать и писать. Их звали Узро, Марзие и Джамиле. Так как изучение языков было для меня привычным делом, то я попросила нанять мне учителя дари. Наличие советского воспитания отрицало классовое неравенство людей, а тем более разделение на слуг и господ, поэтому, когда ко мне пригласили учительницу из женской гимназии «Ева», я притащила с собой всех своих служанок и вместе с ними начала учить дари. Мой поступок вызвал сначала недоумение, а потом стал поводом для шуток в семье Надери. Сами служанки тоже не ожидали такого поворота и не знали, что с этим делать. Но понемногу привыкли. Мы учились читать и писать, я повторяла за ними слова, мы списывали друг у друга, а когда я неправильно говорила слова и предложения, то они прыскали со смеху и убегали. В результате я так выучила хазарейский диалект, что незнакомые люди не могли определить, что я не афганка, а служанки научились грамоте.

Семья мужа хорошо ко мне относилась, и я быстро адаптировалась. Дочка уже вовсю бегала по двору за кроликами, ей даже привезли маленького олененка, которого кормили молоком из ее старой бутылки с соской, что вызывало ее громкий протест. Иногда прямо в саду устраивались собачьи и петушиные бои. Кроме петухов в клетках из ивовых прутьев приносили бойцовых куропаток, которых кормили отборным миндалем. Рассказывали, что ставки на собачьих боях в Мазари-Шерифе достигали выставления на кон новейших моделей джипов, привезенных из Дубая.

Другим любимым развлечением были бои воздушных змеев. К этому событию противники тщательно готовились. Они тайком друг от друга покупали особо маневренные модели с каркасом из тонких реек, обклеенные разноцветной папирусной бумагой, которую торговцы специально завозили из Пакистана. Затем выбирали дорогую прочную нить, содержащую как можно больше частичек стекла, чтобы наверняка перерезать нить противника. Затем все ожидали подходящей ветряной погоды, выходили на открытую местность и разражались настоящие воздушные баталии. Перед тем, как сойтись в битве, яркие остроносые змеи, управляемые игроками, сначала расходились на большое расстояние, чтобы издалека набрать скорость и ринуться на противника со всей возможной мощью. Они начинали сближаться, грозно пикируя острыми концами друг в друга, и все мальчишки, наблюдавшие за сближением, замирали в ожидании. И вот удар! Крест накрест сплетаются нити, стекло со скрежетом режет нить противника, и один из змеев срывается в воздух. Мальчишки, да и взрослые начинают вопить от восторга, а грозный победитель уже уходит на разгон, чтобы вновь сойтись в битве с уже другим врагом.

Я смотрела, на развлечения этого народа и думала, что даже в отдыхе и играх у них происходят постоянные битвы, словно в их крови присутствовала только борьба и ни капли покоя. Они сами соглашались с этим, рассказывая легенду о том, что однажды пастухи сидели в пастушьем шатре и спокойно вели беседу. Вдруг пришел афганец, в руке которого был мешочек с родной землей. «А теперь посмотрите, что сейчас произойдет, – сказал он бывшим с ним людям, и высыпал афганскую землю под полог пастушьей палатки. Как только он это сделал, пастухи вскочили со своих мест, начали друг на друга кричать и бить посохами по спине. «У нас даже сама земля воюет», – печально сказал он и пошел дальше.

Мы часто ездили в родовое имение Надери, селение под названием Каян. Там был выстроен большой и очень красивый комплекс. Самым эффектным зданием был дом в форме орла, на вершине невысокой горы. Глаза орла были окнами дома, внутри шеи была красная лестница с гирляндами огоньков по бокам и статуэтками орлов-символов исмаилитов, а в теле орла было основное помещение с боковыми диванчиками.

От орла шли вниз ступеньки к круглому дому, окруженному фонтанами. Внутри дома была кровать со спинкой в форме головы орла, а стены были уставлены полками со статуэтками орлов. Над кроватью висел портрет Хасана Саббаха – основателя государства исмаилитов – низаритов.

Еще ниже находился ряд красивых белых особняков и дом музыки, где были собраны редкие музыкальные инструменты, под которые исмаилиты пели свои молитвы «мунаджаты», сопровождая их восклицаниями «Йа Али, маула Али, Йа Али мадад», то есть «О Али, наш Господин Али, помоги нам!» Интересно, что исмаилиты действительно сильно отличаются и от суннитов, и от традиционных иранских шиитов. У иранских шиитов почитается 12 имамов, последний из которых это имам Махди – скрытый имам, прихода которого они ожидают.