10 лет на Востоке, или Записки русской в Афганистане

Что касается вопроса востоковеда относительно причины, по которой лидер исмаилитов Ага Хан IV дал в то время указание Надери поддержать Кармаля, то ответ на этот вопрос я получила от таджикского исмаилита, который звучал следующим образом: «Принципиальная позиция всех Ага Ханов состоит в поддержке законной власти в государствах проживания своих последователей. Кармаль на тот момент был международно признанным главой государства. А тот факт, что он был коммунистом мало интересовал Ага Хана, так как для него было важно выживание и спокойствие его паствы».

Наступало новое время, и семья продолжала осуществлять продуманную чистку от уже невыгодной старой команды, сыгравшей свою роль в 80-90-х и уже более не нужной. Семья готовилась к выходу в новую реальность, где не было места местечковым полевым партизанским командирам и друзьям Советов. На арену выходили Соединенные Штаты и их союзники. Сбрасывая старую вылинявшую кожу, на свет появлялась новая, молодая и свежая. Были мобилизованы родственники с европейским и американским образованием и языками, активно привлекалась молодежь. Требовалось продемонстрировать новым хозяевам Афганистана, что вот мы все свои, граждане Европы и США. Маски религиозности были также откинуты за ненадобностью, так как на американцев это произвело бы невыгодное впечатление. В результате смены декораций из архаичной и некогда духовной семьи Надери на политическую арену выходила укомплектованная молодая проамериканская и прагматичная команда бизнесменов, жаждущих не столько власти, сколько денег для обеспечения себе безбедного существования. «Пожировали и хватит, – скажут они впоследствии уходящим со сцены родственникам, – теперь пришло наше время».

Но все это случится в будущем, а тогда на дворе был 2001 год, месяц март. И мы собирались уезжать из Ташкента через Ашхабад по направлению на Мешхед.

Ашхабад.

Путь по территории Туркменистана лежал через пустыню Каракумы, в переводе означавший «черный песок». Мы ехали на микроавтобусе, и конца и края не было видно этим пескам. По обочинам дороги росли верблюжьи колючки и неприкаянно бродили верблюды. Изредка попадались небольшие селения, по узким улочкам которых ходили женщины в цветастых платьях, тюбетейках и шароварах. Пока ехали, рассказывали диковинные истории о местных порядках, а именно о том, что в стране бесплатная электроэнергия и газ, а бензин стоит копейки. Проезд на общественном транспорте бесплатен, а внутренние рейсы на самолете невообразимо дешевы. «Вот где коммунизм…» – думала я. Эту мысль подтверждали лозунги, развешанные на самых разнообразных опорах вдоль дороги. Вернее, лозунг был только один и он гласил: «Халк. Ватан.Туркменбаши», что означало «Народ. Родина. Глава всех туркмен». «Туркменбаши» или глава всех туркмен, так называли Сапармурата Ниязова, президента Туркменистана. Умиляло, что водители всех проезжавших машин весело нам сигналили и приветливо кивали головой.

Но чем далее мы продвигались вглубь страны, тем явственнее ощущалось, что мы попали в какое-то нелепое королевство кривых зеркал. Лозунги и фотографии Туркменбаши виднелись не только на уличных плакатах, но и на дне суповых тарелок, на пластиковых ручках. Мне протянули чашку чая, и я чуть не подавилась, когда допив чай, увидела глаз Туркменбаши, смотрящий мне прямо в рот со дна чашки. Взяв чайную ложку, я осторожно раздвинула чаинки и увидела улыбающееся круглое лицо главы всех туркмен с птичками вокруг головы.

Туркменбаши с детьми, Туркменбаши с голубями, Туркменбаши с цветочками, Туркменбаши на зеленой полянке – все это начинало удивлять. «Кстати, у Ниязова есть огромный сад, где работает 300 девушек. Туркменкам запрещено выходить замуж за иностранцев, в этом случае они выдворяются из страны и теряют гражданство, – продолжали рассказывать нам – все нефтяные деньги он потратил на один город, Ашхабад. Он купил экзотические деревья и посадил их на улицах города».

Мы приближались к Ашхабаду. После утомительно долгого переезда по пустыне, мы как в сказке оказались в прекрасном оазисе. Пальмы, лимонные и апельсиновые деревья действительно были высажены на улицах беломраморного города, высокие офисные башни струились фонтанами, мы подошли к 14метровой золотой статуе Ниязова. «Это золото?» – ахнула я. «Да, стоит больше 10 миллионов долларов, всего установили около 15 тысяч памятников Туркменбаши по стране», – ответили мне. «Он что, при жизни себе памятники ставит?» – никак не верилось мне. В тот момент я не могла предположить, что жить Ниязову остается менее 5 лет.

Наше пребывание в Ашхабаде было кратким, но рекордным по количеству услышанных невероятных абсурдных историй, так что мне постоянно казалось, что окружающие нас разыгрывают. Особенно запомнились восхваления «Рухнамы», т.е. «Книги Духа», написанной самим Ниязовым. Эту книгу о туркменах сравнивали с Кораном, чем в свою очередь вызывали ступор у афганцев, также не могущих сообразить, шутят с ними или нет.