10 способов умереть

Так же, как и день назад, когда он выходил из квартиры, вырезанное болгаркой отверстие в двери было заклеено несколькими слоями монтажной ленты, также была заменена защелка, поэтому ему пришлось использовать пистолет для вскрытия замков. Настолько просто и быстро, что это должно быть наказуемо, — так было указано в описании на сайте, где он купил его, и он не мог не согласиться с ними. Пистолет ни разу не подвел его.

Оказавшись в коридоре, он закрыл за собой дверь и огляделся. Двери в ванную и в гардеробную были, как обычно закрыты. Он не любил оставлять двери незакрытыми. Но кроме повреждения входной двери он не мог видеть каких-то прямых следов полиции, непохоже, что они были здесь и проводили обыск. Конечно, в квартире пахло немного по-другому, но это легко исправить проветриванием.

Он прошел в гостиную, где положил на пол хоккейную сумку и снял рюкзак, после чего встал сбоку от окна и осторожно посмотрел на улицу. Ничто ни в одном из окон в доме напротив не указывало на то, что квартира находилась под наблюдением, и это, несомненно, было странно, учитывая все, что произошло. Может быть, у них просто не хватало персонала и вообще было полно других дел.

Спальня также казалась почти нетронутой. Побывали ли они вообще здесь? Казалось, что нет. Может быть, они прогулялись по комнатам с пинцетом и собрали все волоски или просто спешили и плохо сделали свою работу.

Шкаф также казался нетронутым, и когда он открыл его, то заметил, что одежда висела точно так же, как было, когда он выходил из квартиры.

Но только после того, как он зашел в шкаф, закрыл его изнутри и вставил средний палец в небольшое отверстие в задней стенке, а затем отодвинул влево продолговатую металлическую пластину, после чего открыл дверь и вошел в свою потайную комнату, только тогда он наконец вздохнул спокойно.

51

Центральный замок машины щелкнул у него за спиной. Фабиан направлялся к входу сквозь вечерний туман. Он шел быстрым шагом, пытаясь вытеснить из памяти увиденное на яхте. Но картина, представшая тогда перед его глазами, упорно преследовала его.

Куда бы он ни посмотрел, перед глазами сразу же возникали разрубленные на куски части тела с яхты. Ступни, ноги, руки, голова. В этот раз ему показалось, что они разбросаны по всей парковке перед тюрьмой Хельсингёра, а полчаса назад они померещились ему прямо на пароме в Данию.

Он миновал вход, показал мужчине за застекленной стойкой свои документы, подождал, когда тот даст знак, и прошел к пункту досмотра, где выложил мобильный телефон, бумажник и ключи и прошел проверку.

Отрубленные части тела были разбросаны по всей лодке. Оказавшись в форпике, сначала он предположил, что ступня и голая женская нога, которая торчала из-под одеяла, была отрублена на уровне шейки бедра. Но внезапно нога пошевелилась. Совсем чуть-чуть, едва заметно, но достаточно, чтобы он стянул одеяло с женщины, которая уже начала просыпаться.

Одетый в униформу охранник провел свою карту доступа через считывающее устройство и ввел код, после чего дверь перед ними зажужжала и открылась. Они продолжили путь по гулкому коридору без окон, освещенному холодным светом флуоресцентных ламп.

Он понятия не имел, действительно ли стоило приезжать. Теодор ясно дал понять, что не хочет никаких визитов. Но Фабиан не мог сидеть сложа руки и просто смотреть, как его сын снова замыкается в себе и погружается в депрессивное состояние.

Мальчик и его мама были настолько потрясены случившимся, что, без сомнения, не были в состоянии дать хоть какие-то показания. Несмотря на это, он постоянно разговаривал с ними, пытаясь удержать их внимание на мелких деталях. Он рассказывал, что приехал помочь им, что есть еще одна лодка, на борт которой они сейчас поднимутся, и что совсем скоро они будут на берегу и получат всю необходимую помощь.

Чтобы они не увидели жуткие последствия повторного нападения Милвоха, он завязал матери мальчика глаза найденной шалью, а парнишке сказал натянуть на лицо шапку. Затем помог им перебраться в кокпит, а потом в деревянную лодку. Там они стали ждать береговую охрану, которая должна была отбуксировать их «Халлберг Расси» в Хельсингборг, где Муландер и два его помощника уже были готовы приступить к осмотру яхты.

Сам он отправился сопровождать мать и мальчика до Хальмстада, где их ждала машина «Скорой помощи», чтобы отвезти в больницу Хельсингборга.

В это время и позвонила Ядвига Коморовски.

Охранник проводил его через один коридор за другим, но ни одно из помещений не показалось ему знакомым с тех пор, как в последний раз он был здесь с Соней. А ведь это было чуть больше суток назад. Но Фабиану показалось, что он постарел по меньшей мере на год, и если так будет продолжаться и дальше, то через каких-нибудь несколько недель ему придется присутствовать на собственных похоронах.