100 грамм предательства

Мы отходим подальше и устраиваемся прямо на траве.

— Ты столько всего набрал… — качаю головой, уставившись на тарелку, которую Дин поставил между нами.

— Уверен, кроме танцев, в городе тебе не хватало и еды! — он берёт небольшой бутерброд и целиком отправляет себе в рот, а дожевав, продолжает: — Фестиваль Свободы бывает раз в году. В обычные дни нас не балуют, так что ешь давай, пока дают!

Беру первый попавшийся бутерброд, кладу в рот и закрываю глаза от удовольствия.

— Вкуснотища!

— А то! Ви-Ви знает толк в готовке! — рассуждает Дин, принимаясь за лепёшку с повидлом. — Дай ей хоть кусок коры, она и из неё что-нибудь приличное состряпает.

— Да, в городе она произвела бы фурор! — подтверждаю я. — Её бы точно в самый лучший ресторан работать взяли.

— Ага… в городе рабы всегда нужны.

— А теперь… — в центр поляны выходит Тина, — давайте споём?

В руках её музыкальный инструмент — вроде бы гитара, только совсем маленькая. Мне такая в Музее попадалась. Отовсюду раздаются аплодисменты. Тина улыбается, но, заметив нас, улыбка сползает с её лица, совсем как у Зефирки в день моего побега.

— Кажется, Тине не очень нравится, что мы проводим время вместе? — я украдкой бросаю взгляд на Дина.

— Просто она не привыкла делиться вниманием! — Дин стряхивает крошки с тарелки в траву. — Вот и злится.

Его объяснение немного успокаивает, и я снова перевожу взгляд на Тину. Больше в нашу сторону она не смотрит. Усевшись на табурет, заботливо принесённый кем-то, она спрашивает, какую песню спеть.

После недолгого противостояния побеждает песня о свободе. Тина медленно перебирает струны и звук выходит чистый и такой пронзительный, что душа трепещет.

Облокачиваюсь на ствол яблони, закрываю глаза и позволяю себе расслабиться. Голос Тины, обычно такой резкий и язвительный, сейчас преображается и звучит трепетно и нежно. К концу, припев уже подхватывают и зрители, даже Дин тихонько подпевает:

Нет больше чёрных стен

И нет стальных цепей,

Туман смывает кровь.

Пожар разгонит тень,

И наш прекрасный мир

Свободным станет вновь7.

Открываю глаза и любуюсь Дином — он походит на ангела во плоти. На какой-то миг даже становится страшно, что он внезапно исчезнет, испарится.

— Кара, скорее, пойдём!

Маленьким вихрем подлетает Крэм и тянет меня за рукав. Его лицо раскраснелось, совсем как солнце, что уже клонится к закату, футболка порвана у ворота, пилотка совсем сползла на бок, а рот перепачкан повидлом. Ни дать, ни взять — маленький разбойник!

— Куда, что стряслось? — не понимаю я.

Но Крэм, даже не потрудившись ответить, уже тащит меня на другой конец поляны. Наконец, мы оказываемся у крайнего стола. Сюда, кажется, стекаются все жители Дома.

Останавливаемся позади группы из нескольких женщин, которых я почти не знаю — только встречала пару раз в столовой.

— Что мы здесь делаем, Крэм? — шепчу я, выискивая Дина.

— Ты Крэму ещё спасибо скажешь! — тараторит мальчишка. — Потому что сейчас Ви-Ви будет раздавать чоколад!

— Чего-чего?

— Самое потрясное лакомство на свете, вот чего! — затараторил Крэм. — На фестивале нам дают по кусочку, у Ви-Ви в кладовой хранятся запасы, которые остались ещё со старых времён. Конечно, чоколад ужасно твёрдый и немного горчит, потому что старый, но мы не привереды!

— Не чоколад, а шоколад! — раздаётся сбоку. Дин спешит к нам на всех порах. — Ты зачем украл у меня Кару?

— Потому что она принцесса, а ты — чудовище! А Крэм — рыцарь! — он звонко хохочет.

— Ладно, рыцарь! — Дин ерошит и без того лохматые волосы Крэма. — Уж лучше я тогда буду принцем!

Внутри меня разливается и выходит из берегов нечто обжигающее и до того приятное, будто я воспарила в небеса.

Наша очередь уже подошла. За столом с важным видом восседает Ви-Ви. Сегодня на поварихе вместо привычного белого фартука и колпака — цветастое платье и соломенная шляпка с узором, в глазах — крупинки радости, а на губах — счастливая улыбка.

На столе перед ней стоит овальное блюдо, доверху наполненное маленькими коричневыми квадратиками шоколада. Если складывать их один на другой — получится высоченная башня.

Я пробовала шоколад лишь однажды. Нас тогда заставили убирать территорию Питомника перед праздником Мира. В награду дали почётные грамоты и шоколад. Дольки были ещё меньше, чем эти. А вкус… просто потрясающий.

— Вот, птенчики, угощайтесь! — кухарка кивает на блюдо. — Но только по одной дольке! — добавляет она строго.

Мы берём по дольке и отходим в сторону. Крэм свою сразу же целиком запихивает в рот.

— Ммм… — причмокивает он.

Я откусываю совсем маленький кусочек шоколада и позволяю ему самому растаять во рту. Вкус бесподобный — такой, как я помню. Сладкий, но не слишком, а стоит шоколаду подтаять — он становится вязким и нежным.

— Может, прогуляемся? — неуверенно спрашивает Дин, старательно отводя взгляд. — Захватим по стаканчику яблочного вина, пока никто не видит. И… — он пожимает плечами, как бы говоря: а там посмотрим.