100 лекций: русская литература ХХ век

Он увел её в лес, достал из портфеля ранние помидоры, первые абрикосы, стал ласкать ― на неделю вперед, чтобы ласки хватило на неделю. Он целовал по очереди каждый пальчик, гладил серенькие перышки волос. Она спокойно это пережидала, не ценя и не обесценивая. Для неё отцовская любовь была привычным состоянием, как земля под ногами и небо над головой.

Потом она рассказала лагерные новости: вчера были выборы в совет дружины.

― Тебя выбрали куда-нибудь?― спросил Корольков.

― Выбрали. Но я отказалась,― с достоинством ответила Оксана.

― А кем?

― Санитаркой. Ноги перед сном проверять.

Корольков отметил про себя, что в коллективе дочь ― не лидер. Наследственный рядовой муравей.

― А танцы у вас есть?

― Конечно. Я хожу,― похвасталась Оксана.

― А мальчишки приглашают?

― Приглашают. Валерик.

По футбольному полю бегали мальчишки. Гоняли мяч.

― А здесь он есть?― спросил Корольков, кивая на поле.

― Нет, он от физкультуры освобожден.

«Инвалид,― отметил про себя Корольков.― Тоже не лидер».

Вот понимаете, здесь в одном абзаце, по сути дела, ну, в двух ― вся Токарева. С одной стороны, это некрасивая девочка, похожая на некрасивую, нелюбимую жену. В одном словосочетании здесь, «серые перышки волос» ― всё понятно, да? «Ласки не хватает», «целует каждый пальчик». Бытовая деталь, четко узнаваемые ранние помидоры и ранние абрикосы ― советский дефицит.

И то, что она не лидер, и влюблен в неё не лидер, и сам Корольков чувствует про себя, что он не лидер, не хозяин своей судьбы. Три несчастных чмошника, которые пытаются своей убогой лаской обогреть друг друга. Но вот это я всё пересказываю, а ведь на самом деле это всё у неё в крошечном пространстве.

Ну вот понимаете, Токарева любит такие выводить внезапные силлогизмы. «Дочь полковника была смыслом всей его жизни. Она вышла замуж за незнакомого мальчика и показала полковнику фигу. Теперь полковник целыми днями лежал, отвернувшись к стене, и рассматривал свою жизнь с фигой на конце». Понимаете, здесь на самом деле и жалкость, и трогательность, и бесконечная насмешка.

Конечно, Токарева ― прямая ученица Чехова, потому что именно у Чехова явлен абсурд повседневности. Все эти маленькие люди, которых, в общем, и не очень жалко. Но всё-таки Токарева женщина же, да, и не врач, а музыкант, поэтому у неё эта жалость поверх такой слегка брезгливой ноты всегда присутствует. И мы вместе с ней сострадаем бесконечно.

История же про «Ничего особенного» ― в ней действительно ничего особенного. Маргарита Полуднева ― счастливый человек. Однажды, желая обратить на себя её внимание, одиннадцатилетний сосед выбросил из окна металлический утюг. Утюг упал в одиннадцати сантиметрах от Маргариты Полудневой. Она посмотрела на него: «Это ты?». ― «Это я». Но она ругаться не стала. Почему? Зачем же ругаться на то, чего не было. Вот если бы он попал, тогда стоило бы! А так обошлось.

Вот у этой счастливой женщины действительно постоянно какие-то удачи в жизни. Она очень рано осиротела, в тринадцать лет, но как-то вырастили её родственники. Она влюбилась в такого грузина Гочу обрусевшего, который женат, но к ней приходит. В общем, она понимает, что он её не любит, он всегда с таким скучающим видом приходит. И она чувствует себя матерью, которая насильственно кормит ребенка кашей, а он отворачивается и каша кляксой растекается по ней. Обратите внимание, как всегда у Токаревой точен чисто физический жест, метафора.

Ну а потом она с этим Гочей поехала на машине друзей на юг. На кольцевой они попали в аварию, дверь, неплотно прикрытая, спасла жизнь этой Маргарите, потому что все в машине расплющились, а она вылетела через дверь. И дальше там тоже замечательная физиологическая метафора: «Когда у человека разрывают селезенку, её кроветворные функции берет на себя спинной мозг».