100 лекций: русская литература ХХ век

И, конечно, очень сильно на меня подействовал его рассказ, его очень любили Стругацкие, рассказ «Легостаев принимает командование». Это военный рассказ о мальчике, который растет один, потому что отец его погиб, и ему периодически пишет уже после конца войны, пишет финансист из этой дивизии, а дивизия давно расформирована, война закончилась, но он не может мальчику об этом написать, поэтому он ему пишет о том, что дивизия жива, продолжается, пишет о том, что такой-то солдат отличился на стрельбах и поощрен, а такой-то солдат нерадив и он получил жесткарь. Он всю жизнь этой дивизии описывает ему в письмах, и мальчик этим вымыслом живет. И это такая замечательная метафора искусства, до которой не всякий бы додумался.

А еще мне, конечно, безумно нравились поздние тексты Шарова, уже мемуарные, которые он написал в последние годы. И я хочу посоветовать вам на зимние каникулы две его книжки. Во-первых, сейчас переиздали «Мальчика Одуванчика», тысячу лет не выходила эта повесть заново. И я действительно боюсь читать ее вслух, потому что она такая же невыносимо грустная, как Платоновская «Разноцветная бабочка». Странно, что эти три фронтовика — Гроссман, Шаров и Платонов — эти три военных корреспондента, которые повидали всякого, которые только этими своими этими застольями в конце 40-х и спасались от ужаса, могли писать такие нежнейшие и удивительные сказки. Ведь платоновскую «Восьмушку» или ту же «Бабочку» без слез не прочтет и самый закоренелый в злодействах человек. А «Мальчик Одуванчик» — это редкая такая история, почти андерсеновская. Шаров писал сказки не хуже Андерсена. Дело в том, что у него хороших финалов-то нет, у него все концовки этих его сказок довольно мрачны.

И этот мальчик Одуванчик, которого называют так, потому что у него пушистая белая голова, он растет у своей бабушки, старой черепахи. Почему-то нас это совершенно, и детей это совершенно не смущает, что у мальчика бабушка — черепаха. Но это метафора такая, все бабушки похожи слегка на черепах в известном возрасте. И она в одну ночь, в одну волшебную ночь, которая бывает раз в году, она выводит его из дому, там жуки-кузнецы поют в кустах в траве и выковывают ему три ключа: ключ зеленый, ключ рубиновый и ключ алмазный. И он с этими тремя ключиками отправляется в странствие. И даже я, ребята, не буду вам рассказывать, что с ним происходит. Я даже вам прочту что-то оттуда, хотя, наверное, не надо, а, может быть, надо. Вот, в общем, это, сейчас посмотрим.

«Издалека донеслась песня гномов: Ударил молотом гном. Гром! Гномы зовут моего мальчика,— со страхом и радостью, со щемящей тревогой в сердце подумал я.— Каким-то он вернётся домой? Я подумал это, а мой мальчик уже вышел на крыльцо: умытый, хотя он обычно не очень любил мыться, и одетый в дорогу.— Пора?— спросил он и взглянул на меня. Я подумал: «Хорошо, что у тебя глаза зелёные, как у матери, и правдивые, как у матери, и добрые. И хорошо всё-таки, что ты услышал эту сказку о трёх ключиках; сказка не оттягивает плечи в дороге». Я смотрел на него, запоминая, каким он начинает свой путь. И неясно вспоминал свой собственный путь, уже близкий к концу. Вдалеке виднелась поляна, где среди травинок и цветов, на ветвях деревьев горели сотни разноцветных светляков. Гномы били по наковальням: динь-дили-бом и пели свою песенку:

Птицы очнулись от сна.

Весна!

И цветы и трава —

Вся земля, что вчера спала.

И жучиный народ,

Муравьиный народ,

Бабочкин народ,

И хитрый кот,

Тот, который мышку ждёт,

Даже старый и слепой крот —

Словом, все пробудились от сна!

Ведь весна!

И слепой крот видит Весну.

В эту чёрную ночь — одну

В целой жизни, а не только

В году — Каждый видит свою судьбу.