100 великих крылатых выражений

Правды никто не хотел знать. Правда опять же – привилегия добрых и благородных. Австриячке же, смеялись острословы, любая грязь была к лицу.

В этой непочтительности было страшное знамение. Близилась революция. Разумеется, она возникла не на пустом месте и свершилась не по умыслу заговорщиков. Перед ее началом Франция была на грани банкротства.

Немалая вина в этом была и самих властей, проводивших безрассудную финансовую политику. Так, Людовик XVI, чтобы покрыть дефицит бюджета, вынужден был брать деньги в долг. Срок платежей подошел в 1786 г. Чтобы расплатиться по долгам, надо было или вновь занимать деньги, или отменять налоговые привилегии священников и аристократов.

В 1780 г. среди 25 миллионов французов было 22 миллиона крестьян. Численность дворянства не превышала 1,4 % (около 350 тысяч человек). Доля «первого сословия» – священнослужителей – составляла полпроцента. Но первым двум сословиям принадлежало 40 % земель во Франции. Все привилегированные должности занимали выходцы из этих сословий.

Поразительно, что Ancien Régime (Старый режим) вообще просуществовал так долго. Уже в 1774 г., когда Людовик XVI взошел на трон, финансовое положение было удручающим. Тем не менее король продолжал жить так, словно после него хоть потоп. К середине 1780-х почти 6 % государственного бюджета (!) шло на содержание королевского двора.

В 1788 г., в канун революции, из 472,4 миллиона ливров, поступивших в казну, 292,2 миллиона ушло на выплаты по полученным займам. «Беда, однако, в том, что долго так продолжаться не может. Дефицит не покрыть ни расточительством, ни займами, так же как пожар не залить маслом – его можно лишь ослабить на время», – писал английский историк Томас Карлейль в своем классическом труде «История Французской революции» (1837). Финансовый кризис стал перерастать в государственный. Еще добрую треть бюджета составляли расходы на армию – 164 миллиона.

Бюджет на 1788 г. был сверстан едва-едва, но в том году случилось еще и чрезвычайное бедствие. Летом на страну обрушился сильный град, уничтоживший большую часть урожая во всей Франции – от Нормандии до Шампани. Зима же 1788–1789 гг. выдалась лютой. Столбик термометра опустился до –18 °C. Льдом покрылись реки; вымерзли виноградники.

Как следствие, цены на продовольствие в 1789 г. были на 65 % выше, чем в 1785-м. Множество бедняков голодали. Крестьяне массово бежали из деревни. В городах чернь взламывала продуктовые лавки и склады. Поговаривали, что власть решила избавиться от бедняков, уморить их голодом.

Люди требовали справедливости. В Париже появились листовки с мрачным пророчеством: «Трепещите, тираны! Власть ваша подходит к концу!»

В середине лета 1789 г. пала Бастилия. Революцию было не остановить.

Ее девизом следовало бы взять слова из «Женитьбы Фигаро» Бомарше: «Знатное происхождение, состояние, положение в свете, видные должности – от всего этого немудрено возгордиться! А много ли вы приложили усилий для того, чтобы достигнуть подобного благополучия? Вы дали себе труд родиться, только и всего» (V, 3).

Вот и Мария-Антуанетта была человеком лишним в революционной Франции. Ведь она лишь… дала себе труд родиться.

Впоследствии в апокалиптическую картину кануна революции прекрасно вписался и рассказ о королеве, дразнившей нищих пирожными. Эта обидная сплетня пристала к ней, как репей: «Если у них нет хлеба, пусть едят пирожные».

Современные историки убеждены в том, что этой фразы никогда не было. Ее придумали враги королевы. Так считает, например, биограф Марии-Антуанетты, британский историк Антония Фрейзер («Marie Antoinette», 2006).

…Когда грянула буря, венценосной чете оставалось лишь искать путь к спасению. Бразды правления были сразу вырваны из королевских рук. Королева металась, как загнанный зверек. Она то ласкалась к людям, объявляя себя «королевой третьего сословия», то скалила зубки, твердя, что этой черни надо дать острастку. Так же метался и король.

В конце концов они, Людовик и Мария-Антуанетта, стали не нужны всем: и радикальным революционерам, и умеренным, и противникам революции. Их, словно надоевшие шахматные фигуры, следовало лишь сбросить с доски.

Утром 21 января 1793 г. гражданин Капет (так теперь звался бывший король) был доставлен на эшафот, возведенный на площади Революции (ныне – площадь Согласия). В 10.24 зеваки пустились в пляс: голова Людовика XVI под ударом гильотины скатилась на помост.