100 великих загадочных смертей

Сухово-Кобылин был «просвещенный душевладелец», использовавший в своих имениях все европейские нововведения. Сохраняя патриархальные отношения с крепостными и не останавливаясь перед жестокими наказаниями, он в то же время верил, что крестьяне его любят. Александр Васильевич имел успех у дам, увлекался скачками, считался одним из лучших жокеев России и был азартным игроком. Человек горячий и неудержимый, нещадно поровший проштрафившихся слуг, он мог разбить целый сервис, если ему не понравилось блюдо, поданное за обедом. С Луизой Александр Васильевич познакомился в 1841 году в Париже, в ресторане. И сразу же предложил переехать в Россию, дав тысячу франков на переезд. В Москве у Луизы были слуги из числа крепостных крестьян Сухово-Кобылина. Любовник снабдил девушку капиталом в 60 тысяч рублей серебром, открыл на её имя торговлю бакалеей и шампанским, а также ежедневно присылал ей 3 золотых полуимпериала. В 1849 году, судя по показаниям Сухово-Кобылина, «московская купчиха Луиза Ивановна» была вынуждена отойти от дел «по скудости торговли» и стала его содержанкой в чистом виде.

А в 1850 году в жизни Сухово-Кобылина появилась Надежда Ивановна Нарышкина (урождённая баронесса Кнорринг), которая тогда была замужем за князем Александром Григорьевичем Нарышкиным. Это была настоящая светская львица. Нарышкина засыпала Сухово-Кобылина письмами. Вскоре слухи о их связи достигли Луизы, которая была вынуждена следить за неверным любовником. А вызывая её из поместья в Москву, тот намекнул на свой кастильский кинжал, вблизи которого она должна находиться.

«Великосветский донжуан, – писал Л. Гроссман, – изящно угрожающий кастильским кинжалом беззаветно любящей ещё его женщине, труп которой был вскоре брошен, по его приказу, в глухую ночь на большую дорогу». Писатель не сомневался, что этим кинжалом была зарезана Луиза из ревности. Но кинжала так и не нашли. Но вряд ли Сухово-Кобылин хранил дома орудие убийства.

Он стал главным подозреваемым. Сухово-Кобылин сообщил, что день «7-го ноября проведён мною в кругу моего семейства, а вечер – в доме губернского секретаря Александра Нарышкина, где встретил я до 15-ти знакомых мне лиц; после ужина во 2-м часу ночи оставили мы дом его и я, возвратясь к себе около двух часов, лёг спать». Вскоре под подозрение попала и Надежда Ивановна. Ходили слухи, что Луиза застала её в доме своего любовника и напала на соперницу, а та ударила её тяжёлым подсвечником. По другой версии, Нарышкина наняла слуг, чтобы избавиться от Луизы.

Л.Н. Толстой написал своей тётке Т.А. Ергольской 7 декабря 1850 года: «При аресте Кобылина полиция нашла письма Нарышкиной с упрёками ему, что он её бросил, и с угрозами по адресу г-жи Симон. Таким образом, и с другими возбуждающими подозрения причинами, предполагают, что убийцы были направлены Нарышкиною».

Главнейший слабый пункт этой версии – Нарышкина не могла приказывать слугам Сухово-Кобылина. Да и кровожадности и жестокости никто за ней никогда не замечал. К тому же она в тот момент была беременна.

Слуги дали показания о том, что Луиза относилась к сопернице с ревностью. Московский генерал-губернатор А.А. Закревский дал разрешение на допрос Надежды Ивановны, после которого она спешно покинула Россию. Надежда Ивановна сообщила, что никогда не встречалась с Симон-Деманш, и в декабре 1850 года получила разрешение на выезд за границу. В своём дневнике Сухово-Кобылин записал 1 января 1851 года: «Отъезд NN. Я живу наверху. Приезд дяди – идём наверх. Его равнодушие при известии. Дело-злодеяние, повальный обыск. Я один! NN уехала…»

Впоследствии Александр Васильевич неоднократно навещал в Париже Нарышкину и их дочь, родившуюся в 1851 году и названную в честь Луизы Симон-Деманш.

Во флигеле особняка на Страстном бульваре, 9, где временно проживал Сухово-Кобылин, были проведены три обыска. Были обнаружены два кровавых пятна, показавшиеся приставам Хотинскому и Редькину подозрительными. Кроме того, размытые следы крови были замечены в сенях около кладовой и на крыльце. Московский генерал-губернатор постановил: «Сообразив ответы, отобранные с отставного титулярного советника Сухово-Кобылина, с ответами камердинера его, кучера, дворника и сторожа и найдя разногласие, а равно приняв в соображение кровавые пятна… – отставного титулярного советника Александра Васильевича Сухово-Кобылина арестовать».