100 великих загадок географии

«Экологический эффект этих систематических пожаров, – писал советский этнограф В.Р. Кабо, – изучается теперь тасманийскими ботаниками и другими специалистами. Он очень велик. На обширных пространствах Тасмании произошла смена растительности, влажные леса уступили место кустарникам, открытым саваннам, степной и болотной растительности; произошли изменения характера почвы, изменился климат».

Тасманийцы использовали огонь для увеличения открытых пространств, где паслись дикие животные. Это была, можно сказать, форма примитивного животноводства без выведения специальных пород скота и устройства загонов, а с помощью «пирогенной обработки» (от греч. «пирос» – «огонь») территории.

Тасманийцы придумали этот способ улучшения охотничьих угодий, естественных пастбищ. В результате увеличивалось количество дичи, людям жилось легче. Со временем их становилось всё больше.

Так продолжалось до тех пор, пока сохранялось, как говорят учёные, динамическое равновесие в природе. Оно существует при экологическом взаимодействии хищников и жертв. Когда много травоядных животных, больше становится хищников. Если число травоядных уменьшается, то и хищники чаще голодают и гибнут.

Племена охотников, по сути, подобны стаям хищников. Но умение использовать огонь, изготовлять различные орудия охоты делает людей универсальными хищниками, способными убивать практически всех более или менее крупных животных, вдобавок уничтожая леса, воздействуя на почвы.

Итак, на острове Тасмания людей становилось всё больше, а крупных животных – всё меньше. Были истреблены огромные нелетающие птицы эму, которые паслись на обработанных огнём участках.

Нечто подобное происходило и в соседней Австралии. Английский исследователь У. Чеслинг, несколько лет проживший среди австралийских племен юленгоров, писал:

«Юленгоры поджигают лес во время охоты. Они не могут пройти мимо сухой травы и не поджечь её. У них вошло в обычай сдирать с деревьев полосу волокнистой коры… скручивать её в жгут и идти с ним, как с тросточкой, поджигая зажжённым концом сухую траву вдоль дороги. К октябрю, когда ветер стихает, пожары успевают уничтожить перегной. Теперь жгучее солнце завершает разрушительную работу – страна превращается в груду пепла. В декабре ветер меняет направление: сильно насыщенный влагой, он дует с северо-запада, потоки дождя заливают страну… Рыхлая почва, песок, зола, перегной – всё смывается в болота или уносится в море».

Подобные изменения ландшафтов, вызванные человеком, могут быть грандиозными. Австралийский учёный Ч. Маунфор вспоминал:

«Стоя на голом холме и наблюдая за жаркими вихрями, поднимавшимися со дна высохшего озера, я не мог поверить, что, когда первые белые люди достигли гор Манна, эта огромная впадина была полна водой, в которой плескались сотни уток, других водоплавающих птиц».

Охота на гиппопотамов. Наскальный рисунок, Сахара

Природа Австралии была существенно изменена первобытными охотниками ещё до прихода европейцев. Каждая кочующая группа аборигенов за один год выжигала – вольно или невольно – не меньше 100 км² лесов, саванн, степей. В сухое время года пожары, вызванные людьми, распространяются на большие территории.

Сколько было таких групп? Десятки тысяч. Действовали они более десяти тысячелетий. Предположим, одна группа уничтожала ежегодно всего 50 км². Для всего континента за время господства человека получается: 50 × 15000 × 20000… 15 миллиардов км². Цифра ошеломляющая. Ведь общая площадь Австралии в тысячу раз меньше: всего 14,1 млн км². Выходит, первобытные охотники многие сотни раз выжигали растительность на этом материке.

Пожары меняли австралийские ландшафты – растительный и почвенный покровы, животных, поверхностные воды. В результате усиливался поверхностный сток. Он смывал плодородный слой и уменьшал приток вод в подземные горизонты. Снижался уровень грунтовых вод, ухудшалось снабжение растений водой и питательными растворами. Так возникали пустыни.

Получается тот же процесс, что и в Северном полушарии. Но в Южном полушарии техногенез проявляется не так резко из-за преобладания акватории Мирового океана.

Валуны – свидетели

Поныне тьма каменьев стопудовых
Валяется. Кем брошены они?
Молчит философ. Что ни сочини —
Нет объяснений этому толковых!
Скала лежит – и пусть себе лежит,
А объяснять тут – праздный труд и стыд.
Одни простые люди смотрят зрело
На это всё – их с толку не собьёшь;
Народу здравый смысл докажет всё ж,
Что чудеса все эти – беса дело.

Так говорит Мефистофель во второй части трагедии Гёте «Фауст».