100 знаменитых москвичей

Генрих Густавович Нейгауз имел все данные, чтобы прожить жизнь счастливую, без треволнений, занимаясь любимым делом. Однако то ли время, то ли место выбрал неподходящее. Как говаривал великий Александр Сергеевич: «Нагадал мне Бог родиться в России с моим умом и талантом». Хотя, если говорить объективно, Нейгаузу, как и Пушкину, грех роптать на судьбу. Конечно, немецкое происхождение – не лучшее приданое в первой половине XX в., когда Германия дважды воевала против России в мировых войнах. Тем не менее ни оно, ни революция не стали помехой на пути к мировой славе и преподаванию в знаменитой Московской консерватории. Что бы ни происходило, все было не так уж плохо. Даже когда добрый друг и гениальный поэт Борис Пастернак увел любимую жену, новая любовь не заставила себя долго ждать. Лучшие ученики стали невольными соперниками, но какими! Любой из них стал бы первым пианистом своего времени, не родись они почти в один и тот же год. Что же касается непонятной до сих пор истории ссоры маэстро с одним из своих лучших учеников, Эмилем Гилельсом, то, как бы там ни было, останется только память об их гениальных свершениях, а пустое – забудется.

Генрих Нейгауз родился 31 марта (12 апреля) 1888 г. в Украине в городе Елизаветграде (сейчас Кировоград). Концертировать начал в девять лет, что неудивительно: ведь семья, в которой он появился на свет, была очень музыкальной. Отец, Густав Вильгельмович, содержал популярную в городе школу игры на фортепиано. Мать была талантливой пианисткой. Кроме того, Ольга Михайловна Блуменфельд имела еще двух довольно знаменитых в России братьев, тоже музыкантов. Двоюродным же братом маленького Гарика, как ласково называли Генриха близкие, был известный польский композитор Кароль Шимановский.

В семье Нейгауз не жалели денег на воспитание детей. Если говорить о музыкальном образовании, то, конечно же, первым учителем всегда был отец. После, для пополнения впечатлений и дальнейшего творческого роста, как это было тогда принято (если позволяли средства), молодежь отправляли в Европу. Маленький Генрих имел возможность неоднократно побывать в Австрии, Германии, Италии. В Вене ему давали уроки довольно известный пианист Леопольд Голдовский и Карл Генрих Барт, в Германии – ученик С. Танеева профессор П.Ф. Юон. И это не считая частого общения с К. Шимановским и А. Рубинштейном, с которыми Генрих был дружен.

С учетом всего вышесказанного совсем не удивительно, что Генриха Густавовича часто называют «типичным гуманистом начала XX века». Он прекрасно знал несколько европейских языков. Это объяснялось не только многочисленными путешествиями. Основным источником его лингвистических, как и многих других, талантов служила семья. Отец был немцем, что давало детям знание немецкого, мать – полька, а между собой в доме было принято говорить по-французски. Впоследствии Нейгауз не раз шутил, используя свои языковые познания, в частности в итальянском. Так, он предлагал пианистов переименовать в фортистов, ведь все в основном играют громко. О самом же своем инструменте говорил, что поскольку на нем, в отличие от клавесина, «возможны процессы усиления и уменьшения силы звука», следовательно, его надо называть «граве чембало кон крещендо э диминуэндо». Как сейчас бы сказали, общий уровень культуры у Гарика был гораздо выше среднего. Особенно когда дело касалось гуманитарных наук, даже философии. Не зря впоследствии специалисты отмечали высокий литературный уровень его профессиональных статей.

Раннее начало концертной деятельности было продолжено уже настоящими длительными гастролями по Италии и Германии с 1904 по 1909 г. Чуть позже, в 1912 – 1914 гг., в целях самосовершенствования Генрих Нейгауз занимается в Школе высшего мастерства при венской Академии музыки. Результатом стала высшая награда этого прославленного учебного заведения. По всем оценкам, молодого человека ждало всемирное признание и блестящее будущее. Однако этому помешала Первая мировая война. Перед самым ее началом юный пианист успел-таки вернуться к родителям. Можно было бы только позавидовать такому везению, если бы по ту сторону у Нейгауза не осталось так много горячо любимых родственников, среди которых и кузина Ада – невеста Генриха. К тому же, по его собственному признанию, «соединение моей фамилии с дипломом Венской академии не сулило ничего хорошего», что означало трудности с работой на любимом поприще.