1000 не одна боль

Зеленые глаза бедуина потемнели на несколько тонов и блестели голодным блеском, который всегда меня пугал. Он протянул руку к столу и взял с него бархатную коробочку, раскрыл ее и развернув меня снова к зеркалу, приложил мне на грудь ожерелье из белого золота с синими камнями в форме цветов. Щелкнул застежкой. Склонился к моим ушам и хмыкнул — у меня оказались не проколоты уши. Да, мне нельзя у меня аллергия на металл, а дорогое белое золото мои родители не могли себе позволить. Вспомнились разглагольствования Рамиля и на глаза навернулись слезы. Мы не жалкие, не нищие. Просто нам не повезло родиться с миллионами! Почему-то от этих мыслей взяла злость.

— Я распоряжусь проколоть тебе уши до приема, чтоб надела мой подарок. — погладил мочку уха, потер пальцами это было приятно, но я все же увернулась, — Мне хочется украшать тебя … и в тоже время натянуть на тебя мешок, чтоб никто не видел насколько ты красивая, Альшита. Ты делаешь из меня безумца… я сам себя боюсь.

А я боялась его таким, мне казалось, что эта страсть делает из него психопата и он снова причинит мне боль.

— Я могу причинить тебе адскую боль, Альшита и не хочу этого… Я зверею, когда представляю тебя с другим мужчиной.

Он словно прочел мои мысли, и я невольно вздрогнула. Этот мужчина пробуждал во мне самые противоречивые эмоции, самые острые, страшные и в тоже время невероятные. Рядом с ним я словно находилась на краю пропасти и лишь он мог толкнуть меня вниз или удержать… а может быть толкнуть, а потом поймать на лету.

Я осмелилась посмотреть ему в лицо через зеркало и …уже в который раз удивилась собственным эмоциям, когда вижу его глаза такие светлые, такие необычные, насыщенный, особенно в сочетании с темной кожей и черными волосами меня постоянно бросает в дрожь от этой невероятной дикой красоты. Только сейчас я обратила внимание, что на нем совсем другая одежда. Обычная современная и …он в ней настолько шикарно выглядит, что дух захватывает. И в то же время внутри поднимается волна сумасшедшего протеста — ведь я его ненавижу. Я его боюсь. этот мужчина причинил мне боль, он унизил меня и продолжает это делать. Щелчок пальцами, и я впаду в немилость и вот этот красавец отправит меня подыхать в пески. Но как же ему идет белая модная рубашка, расстегнутая на несколько пуговиц на груди и джинсы, небрежная прическа и золотая цепочка поблескивающая на очень темной кожей.

Аднан вдруг взял меня за подбородок, а я вздрогнула, и он тут же убрал руку. Несколько секунд смотрел мне в глаза и светлые радужки медленно темнели.

— Когда ты так делаешь мне хочется тебя задушить, Альшита. Сжать твою шею пальцами и раздробить твои позвонки. Вот этот страх в твоих глазах он пробуждает во мне нечто липкое и черное, ты пробуждаешь это во мне. Рано или поздно оно сожрет нас обоих, и я сделаю тебе очень больно.

Я в этом совершенно не сомневалась. Рано или поздно он снова причинит мне страдания. Все вот это затишье временное и зыбкое.

Густые брови Аднана сошлись на переносице и он провел по моему лицу костяшками пальцев с толстыми кольцами.

— Такая нежная кожа, шелковая, тонкая. Хочется ласкать… трогать… вдыхать.

Я вся внутренне напряглась, увидела, как его взгляд спустился по моей шее к груди и глаза стали почти черными. Мое дыхание слегка участилось, а властные руки исследовали мои скулы, погладили шею, плечи.

— Сегодня ночью я хочу покорности, Альшита. А ты решай чего хочешь ты: боли или …

Он хотел сказать наслаждения, но не сказал. Полоснул меня взглядом так, что казалось порезал до костей и вышел из моей комнаты.

«Сегодня ночью…» Божеее, пусть эта проклятая ночь никогда не наступит.

Рамиль вел машину лично. Я потом поняла, что он многое делал лично и это внушало уважение и страх. Он страшный человек и Аднан ему очень доверяет. Автомобилем он управлял уверенно, не спеша, смотрел на дорогу и слушал классическую музыку. Я его сейчас особо не интересовала. Зато меня интересовали пейзажи города, улицы и люди, которых я видела там. Запомнить дорогу я пока не могла, но позже я начну запоминать. У меня очень хорошая память. Когда мы приехали он помог мне выйти наружу и вдруг наклонился к моему уху:

— Постарайся держаться в тени и привлекать поменьше внимания… особенно не стоит сейчас попадаться на глаза его жене. Всегда делай что я говорю и все будет хорошо. Запомни это раз и навсегда — слушаться Рамиля.