1000 не одна боль

Я на него не смотрела, но внимательно слушала. Стало смешно. Игрушку надо вымыть и причесать чтобы можно было кому-то показать.

— А сейчас я так плохо выгляжу?

Он вдруг расхохотался, и я от неожиданности повернула голову. Смех совершенно преображал его лицо. Оно становилось красивым совсем иной красотой. Человеческой, настоящей, с ним ряжом становилось уютно, а еще по-прежнему хотелось зажмуриться от его красоты.

— Настоящая маленькая женщина. Ты выглядишь, как бедуинка в негативе, — и снова расхохотался, а я выдернула руку из его пальцев. — не мытая, чумазая бедуинка от которой пахнет потом, солью, песками и лошадьми.

Я смотрела на него и чувствовала, как ужасно хочется влепить пощечину, чтоб не насмехался надо мной. Наверняка я не так красива, как его арабская жена, но я не позволю над собой насмехаться.

— Женщина всегда является отражением своего мужчины. Как он к ней относится так она и выглядит.

Аднан перестал смеяться и взял меня за подбородок.

— Ты женщина бедуина, Альшита. Человека из пустыни чья жизнь проходит в песках и вместо крыши у меня небо над головой. И если поставить в ряд всех самых красивых бедуинских женщин ты затмишь их своей красотой. Точно так же будет и здесь… Только в Каире я больше не пустынный шакал, а сын уважаемого и известного человека и здесь ты будешь выглядеть так, как я посчитаю нужным. — а потом склонился ко мне и прошептал, — Ты будешь самая красивая везде, Альшита… куда тебя не приведи и во что не одень — ты сведешь с ума любого мужчину. А я убью каждого из них. Ты принадлежишь только одному безумцу.

Наклонился ко мне так низко, что его дыхание обожгло мне лицо, но я резко отпрянула назад и отвернулась к окну и тут же глазам своим не поверила. За то короткое время, что мы говорили пески сменились трассой и мелькающими вдоль дороги деревьями, конечно не лесом, а пальмами, но все же это уже напоминало цивилизацию. Мимо нас проезжали другие автомобили по радио у водителя что-то говорили на арабском. Мы даже проехали несколько домов. Больше мы не разговаривали. Пока не приехали к отелю.

Когда я вышла из машины мне не верилось, что всего лишь каких-то пару часов назад я вообще не думала, что цивилизация настолько близко и что я когда-либо ее увижу. И сейчас мне хотелось целовать асфальт и вопить от восторга. Где-то в сердце вспыхнула надежда… надежда, что отсюда можно попытаться сбежать домой. Потому что здесь. Вокруг меня люди. Обыкновенные, нормальные люди в одежде, с сотовыми телефонами, с сумками и портфелями. Божееее я больше не в варварской пустыне среди первобытного племени.

Но я зря радовалась. Когда мы вошли в трехэтажное белоснежное здание на меня даже никто не взглянул, словно я это пустое место. Зато все они расшаркивались перед ибн Кадиром. Чуть ли не ковриками к его ногам падали и стелились.

— Идемте со мной. Я отведу вас в ваши апартаменты.

Услышала чей-то голос и обернулась рядом стояла девушка видимо работник гостиницы с лейбом на светло-сиреневой кофте и таком же хиджабе. Я слегка кивнула и последовала за ней. С некоей завистью глядя на ее красивую походку, которой совершенно не мешала длинная в пол юбка. Я же до сих пор путалась в джалабее и мне нужно было ее приподнимать, чтоб более или менее нормально двигаться. Пока мы шли я осматривала узорчатые стены и мраморные ступени. Красиво. Даже очень.

Девушка открыла передо мной дверь и впустила меня в комнату.

— Располагайтесь. Здесь есть все необходимое для вас и много чего другого. Возле зеркала есть кнопка со звонком, если вам что-то потребуется зовите.

Я рассеянно ей кивнула и обрадовалась, когда захлопнулась дверь, а потом вздрогнула, когда в ней повернули ключ снаружи. Вот так вот. Ты всего лишь рабыня, Настя. Не обольщайся. Никто не даст тебе почувствовать свободу ты снова в плену. Только декорации поменялись.

Я осмотрелась по сторонам и застонала вслух от дикого восторга. Я наконец-то в здании. В нормальном здании с нормальными стенами, с красивейшей мебелью в восточном стиле, и с коврами под грязными ногами. Первое, что я сделала это бросилась искать ванную и туалет. Наверное, я закричала вслух. Я орала и верезжала, как нененормальная. Потом я стала под струи воды и замлела от наслаждения. Я просто стонала от него вслух. Это было счастье. Нет, это было круче любого счастья. Это было нечто невообразимое. И шампунь, и мыло, и мочалка. О Божеее, как мало надо человеку для счастья. Не знаю сколько времени я там провела. Но выходить из-под воды не хотелось. А когда вышла мне казалось я теперь совсем другой человек, я заново родилась.