1000 не одна боль

Подала ему глиняную чашку с каким-то пойлом. Он хлебнул и скривился, ощущая, как обожгло горло.

— Не устал… у меня терпения хватит. Я ненависть ее видеть устал… в глаза смотрю и у самого душу выкручивает в узел. Боль ее душевную. То что на меня, как на зверя смотрит.

— Не простила значит… — пробубнела ведьма.

— Не простила, — и еще один глоток сделал, — больно мне от этого физически. Ее боль мне передается и дышать мешает, давит мне грудную клетку. Но она права… ненависть ее правильная. Не уследил и не уберег ее.

Поднял голову и посмотрел на ведьму.

— Если бы мог я бы ей свои ноги и руки отдал. Поменялся местами. Сердце отдал бы и душу. Только не нужны ей они. Ни сердце мое. Ни душа. Она была бы счастлива если бы я сдох…

— Знаю… вижу, что отдал бы. Никогда не думала, что когда-нибудь действительно узрею нечто подобное… Время надо. Оно все раны залечивает и любую боль притупляет. А ты иди ложись, отдыхать тебе надо. Сам на человека уже не похож. И, нет, не была бы она счастлива.

Пойло Джабиры растеклось по венам, притупляя внутреннюю боль. Он вернулся в пещеру, опустился на шкуры, закрывая глаза и прислушиваясь уже по привычке к ее дыханию. И вдруг от неожиданности вздрогнул, все тело замерло, напряглось до боли в каждом суставе и нерве. Ощутил легкие прикосновения к своей руке. И даже дышать перестал, чтоб не спугнуть. Тонкие дрожащие пальцы Альшиты долго пытались сплестись с его пальцами, пока ей это не удалось и она не сдала слегка его ладонь, и он все же не выдержал и не подскочил, чтобы склониться над ней, всматриваясь в бледное лицо с широко распахнутыми чернильными глазами.

— Ад-на-н, — едва шевелясь произнесли ее губы и у него все зашлось внутри, задергалось ходуном, задрожало. Схватил ее руки, прижал к губам, зверея от безумной радости, сходя от нее с ума, целуя каждый ее палец, стискивая запястье.

— Скажи еще, умоляю, скажи еще, — всматриваясь в глаза и срываясь на хриплый шепот.

— Ад-на-н, — уже более уверенно и уголки ее губ дрогнули в улыбке, а он застонал и не выдержав рывком к себе ее прижал.

— Ты не представляешь, как же звучит мое имя сейчас… как же невыносимо прекрасно оно звучит, Альшитаааа.

ГЛАВА 18

С этого момента она начала постепенно возвращаться. Каждый день делая успехи она училась чему-то новому, такому обыденному, но ставшему для нее недоступным. Вначале сгибать и разгибать пальцы, говорить слогами. Потом поднимать и опускать руки, держать ложку, чашку, тарелку. Им помогал Анмар, точнее ей. Он, словно, улавливал ее настроение и желания, бросался по первому шороху. Толкался носом ей в колени или прыгал рядом и вилял хвостом, стараясь не сбить ее с ног. В чудовище, которое скалилось по поводу из повода проснулось море нежности и Аднан был уверен, что стоит кому-то сделать неверный шаг в сторону Альшиты — Анмар разорвет на части. А вот чем была вызвана такая любовь и преданность не понимал даже сам ибн Кадир. Уважение и любовь своего пса он заслуживал годам, дрессировкой и уходом, а девчонке удалось приручить лютого зверя всего лишь раз погладив его за ушами… Впрочем, разве его самого она не покорила с самого первого раза, когда дотронулась до него?

Альшита трогала его шерсть, трепала за ушами и к ней возвращалась чувствительность пальцев, а пес млел от счастья и Аднан понимал этого мохнатого, звероподобного засранца, укрощенного тонкими пальчиками маленькой Альшиты он и сам млел, когда она трогала его волосы по вечерам или сжимала его руки, позволяя поднять себя и поставить на ноги. Смотрела на него с такой надеждой и… дьявол его раздери и утащи в самое пекло, она ему улыбалась. Добровольно. Сама. Улыбалась так, что он готов был убить любого за эту улыбку, наконец-то подаренную ему. Искреннюю, настоящую. Он никогда раньше не видел, как она улыбается, а сейчас ему казалось, что он уже не сможет прожить без этой улыбки и без такого выражения ее глаз, где больше не было места ненависти, не было презрения… Она смотрела на него так, как никогда и никто раньше… То самое хрупкое доверие появилось в ее глазах. И они светились радостью, когда он появлялся после поездки в деревню и привозил запасы пищи и воды. Ее взгляд вспыхивал и тонкие крылья носа трепетали от счастья, а ему хотелось в этот момент просто разорваться от неверия, что видит это не во сне, а наяву. Что ему не кажется и маленькая Зима начала оттаивать и вместе со льдом, который исчез из ее глаз она преобразилась для него еще больше. Она стала для него в тысячу раз прекрасней.

Джабира поглядывала на них и даже эта старая ведьма не могла скрыть улыбки на тонких испещрённых морщинами губах. Смотрела, как Альшита делает первые шаги, как цепляется за плечи Аднана, когда подгибаются колени и смеется, когда он ставит ее себе на ноги и идет вместе с ней по песку, а злобная тварь Анмар плетется следом и виляет хвостом. Иногда кажется, что пес готов защищать ее даже от своего хозяина.

— Эй, Джабира! Смотри!

Знахарка оборачивается и невольно усмехается, когда девушка делает несколько шагов сама.