1000 не одна ложь

Но я так же слишком хорошо помнила, на что он способен, чтобы не понимать своего приговора, не видеть его в полыхающих ненавистью глазах. Меня привезли в какую-то деревню. С завязанными глазами. Я слышала ржание лошадей, детские голоса и женские, блеяние овец. Кто-то тащил меня по песку, и мне приходилось идти, в ужасе прислушиваясь к звукам и пытаясь услышать среди них ЕГО голос. Я все еще верила, что он придет мне на помощь, если что-то будет не так.

Глупая и все еще наивная идиотка… которая даже подумать не могла, что он и есть самый безжалостный и жуткий палач. Меня закрыли в каком-то помещении совершенно одну. К ошейнику прикрепили веревку и привязали к кольцу в стене. Позже я сдеру пальцы и ногти в кровь, но так и не смогу развязать узел. Голые стены, солома, кровать. Ведро для справления нужды и железная миска с водой. Как у собаки. И все. Меня не трогали. Никуда не выводили. Несколько раз в день заходила девушка в черном хиджабе, она приносила еду и воду и выносила ведро. Ни слова мне не сказала и ни на один вопрос не ответила.

Недели взаперти. Каждый день похож на предыдущий, и глухая неизвестность. Это тоже разновидность пытки, нет ничего ужаснее, чем не знать, что с тобой будет завтра. Словно смотреть на занесенный над головой топор и ждать, когда он опустится. Мне лишь иногда удавалось добраться к самому краешку заколоченного снаружи досками окна и пытаться в узкий треугольник рассмотреть, что происходит снаружи.

Я все еще ждала, что он придет… что весь этот кошмар закончится. Аднан не выдержит и придет ко мне. Он ведь любил меня, я знаю, что любил. Я видела эту любовь в его глазах. Неужели от нее ничего не осталось? Одна лишь ненависть?

Иногда я думала о Рифате и содрогалась от ужаса. Аднан казнил его? Обвинил и жестоко убил, даже не дав оправдаться? Как можно подозревать в предательстве самых верных?

Я плакала по Рифату, потому что была уверена, что его не пощадили. Мне было до боли жаль своего мужа… пусть он даже и был им лишь на бумаге. Он пострадал из-за меня, потому что заботился обо мне, а я не смогла убедить Аднана, что никакой измены на самом деле не было. Как же я боялась, что теперь гнев Аднана все же выльется на мою семью и детей. Я не хочу об этом узнать. Тогда лучше бы убил меня сразу, я не могу больше мучиться и ждать, я схожу с ума в четырех стенах. И маленькие обрывки происходящего снаружи только больше заставляют изнывать от неизвестности. Слышать, как они по вечерам сидят у костров, играет музыка и слышен женский смех. Только понять не могу… где мы именно находимся. Потому что диалект немного отличается и… такое впечатление, что и люди совсем другие, как и то, что происходит в самой деревне. Судя по всему, мужчины пьют спиртное… я слышу пьяные голоса и иногда женские крики.

Теперь я только ждала, когда появится Аднан. Что скажет мне? В чем обвинит?

Мне хотелось выть от отчаяния, боли, обиды. Про меня забыли или меня наказывали этой тюрьмой. Меня словно нет, не существует и никогда не существовало.

Я потеряла счет времени. Я перестала понимать сколько нахожусь здесь и начала сходить с ума от этого вынужденного одиночества. Когда в очередной раз зашла та женщина, я бросилась к ней с криком.

— Позови его. Пусть придет ко мне и убьет. Пусть скажет, сколько это будет продолжаться… иначе… иначе я не знаю, что будет.

Но она не ответила, попятилась назад, уронив миску, и выбежала на улицу, прикрывая дверь. И тогда я решила, что перестану есть. Какая разница, если он и так собирается казнить меня? Изощренно и медленно, а так это будет быстрее.

Я не ела три дня. Женщина приносила мне еду и уносила полные тарелки. На четвертый у меня уже не было сил, я просто лежала на постели и смотрела в одну точку. Я знала, что Аднану докладывают обо мне. Возможно, это тоже элемент его казни — сломать. Доказать, что я все равно не выдержу, но в таком случае он плохо меня знает. Я способна выдержать и не такое… или не способна ни на что. Боже, с кем я воюю, чего и от кого жду? Он ведь жаждет моей смерти и боли. К вечеру желудок скручивали голодные спазмы, а выпитая вода вызывала тошноту. Я истекала холодным потом и лежала на кровати. Вытерпеть. Совсем немножко. Не смотреть на тарелку с пищей, не сдаваться, иначе все действительно напрасно. Даже не заметила, как провалилась в сон после недели бессонницы. Меня разбудил звук отпираемой двери, точнее, ее просто вышибли, и я, вздрогнув, приподняла голову.

Вошли двое мужчин с закрытыми лицами. Они схватили меня под руки и, усадив на стул, связали.

— Не смейте меня трогать… не смейте ко мне прикасаться.

Меня даже не слушали, один из мужчин схватил сзади за голову и заставил ее запрокинуть, удерживая за подбородок.

— Ты будешь есть. Наш повелитель, Кудрат, приказал, чтобы ты ела. Накорми.

Кивнул второму, и он подошел ко мне с миской в руках. От ужаса я вся окаменела. Какой Кудрат? О чем они? О Боже. Куда я попала? Неужели меня выкрали у Аднана и куда-то приволокли?