10000 лет во льдах

На этом расстоянии я возобновил свое исследование и становился все более и более впечатленным и озадаченным. Но мое изумление еще больше возросло, когда, посмотрев сквозь прозрачные глубины внизу, я увидел, или подумал, что вижу, смутные очертания зданий, точно так, как они могут видеться с вершины какого-нибудь высокого памятника. Я смог различить линии улиц и площадей, здания были белые, как из мрамора, их архитектура, кажется, была близка к греческому типу. Мне показалось, что я видел сады и деревья, но свет низкого солнца был таким слабым, что я не знал, не может ли все это представляться из-за фантастических форм морских водорослей, и что воображение сделало все остальное. Как бы там ни было однако, впечатление, которое я получил, усилило мой интерес к таинственному объекту подо мной.

Теперь я решил завладеть этим удивительным с научной точки зрения неожиданным подарком, который мне предоставила удача, и, пообещав щедрое вознаграждение моим помощникам, мне удалось убедить их копать вокруг и под телом, оставив глыбу, которую мы только что растопили, только достаточно толстую, чтобы она не разрушилась до тех пор, пока мы не будем готовы удалить лед. Здесь у меня произошел ожесточенный спор с капитаном, когда я обсуждал свой план погрузки моего приза. Абсурдно, сказал он, нелепо думать о том, чтобы упаковать огромную глыбу льда, содержащую только мертвое тело человека, и никому не нужную на земле. Думал ли я, что китобои были оборудованы для дорогостоящих путешествий в полярные моря ради забавы? Посмотрите, он займет весь трюм. Тут капитан попытался подвести черту – будь он проклят, если он согласился на такую чепуху, как эта, наука или чего там еще.

Теперь я видел, что наступил критический момент. Нет никого более упрямого в мире, чем морской капитан, если он примет решение, и из-за долгого знакомства я знал своего человека. Я решил попробовать другой путь и пойти практически на все, чтобы добиться своего, отчасти из-за сильного во мне бунтарского духа, а отчасти потому, что я уже сформулировал, в смутной форме, схему, которую мы сейчас осуществляем на практике. Я также чувствовал глубокое убеждение, что каким-то таинственным образом достигаю непостижимых целей, и это придало новую силу моей решимости.

"Капитан, – сказал я в тот вечер, когда мы сидели в каюте, – сколько, по вашим оценкам, стоит ваше нынешнее путешествие?"

"Пока ничего не стоит, – ответил он с рычанием, – К несчастью."

"Я имею в виду, что бы вы взяли за чистую прибыль от путешествия, при условии, что кто-то заплатил бы вам столько, сколько вы могли бы получить по возвращении?"

Капитан стал считать. Было ясно, что я придал его мыслям новый оборот. Возможно, он угадал мои намеки.

"Что ж, – сказал он наконец, – в случае такого рода следует учитывать не только меня, но и команду. Мы все в доле. Капитан получает половину, а другая половина чистой прибыли делится пропорционально между старшинами и командой. То, что подходит мне, может не подойти им."

"Ну, на что вы могли бы разумно рассчитывать, прибыв из путешествия при средней удаче?" – сказал я.

"Полдюжины кашалотов минимум, – весело ответил капитан, – можно добыть и больше. Улов может варьироваться от двадцати до сорока тысяч долларов."

"Предположим, это будет тридцать тысяч, – сказал я, – это будет справедливое среднее значение?"

"Ну, в команде двадцать два человека. Это составило бы около семисот долларов на каждого. Я не думаю, что они будут недовольны этим. Пятнадцать тысяч меня бы устроили. Почему ты задаешь такие вопросы?"

"Прочти это", – сказал я вместо ответа и подтолкнул через стол листок бумаги.

"Что это?" – спросил капитан, беря листок бумаги и читая:

"У островов Парри, 162° западной широты, 76° северной широты,

14 мая 1888 года.

Банк Калифорнии, Сан-Франциско.

Выплатить по приказу Дж. Ф. Мэнсона, капитану китобойного барка "Марион", сумму в тридцать тысяч долларов (30 000 долларов США) и дебетовать

Ричард Бернем."

"Просто чек на ваш возможный приз в обратном путешествии, капитан. Я хочу воспользоваться вашим кораблем до Сан-Франциско. Полагаю, все будут довольны. Спокойной ночи."

С этими словами я направился в свою каюту, оставив достойного капитана обдумывать мое предложение.

На следующее утро я нарочно встал поздно, но по серьезному и многоголосому разговору, который я едва мог слышать на палубе надо мной, я понял, что посеянное мною семя если и не дало плодов, то проросло.

Короче говоря, мое предложение было принято, глыбу льда откопали и с большим трудом доставили на судно, мой чек заверили и обналичили в Виктории, где расплатились с большей частью экипажа, и – вот мы здесь. Теперь давайте мы перейдем в лабораторию и посмотрим, полностью ли оттаял наш гость.