10000 лет во льдах

– Разве вы никогда не доводили факты этого дела до сведения общественности до этого момента – я имею в виду, разве вы никогда раньше не рассказывали эту историю так же, как вы рассказали ее нам? – спросил я после паузы.

– Да благословит вас Господь, – улыбаясь, ответил капитан, – много-много раз. Но вы думаете, они поверили хоть слову об этом? Нет. Некоторые из них улыбались и выглядели мудрыми, как бы говоря: "Ты не можешь перехитрить меня своими байками"; а некоторые раздражались и называли меня старым дураком, и я полагаю, что вы, джентльмены, отнесетесь к этому, как и остальные.

– Есть ли у вас какое-либо непосредственное применение для этих записей, капитан Себрайт? – спросил В., взяв рукопись мистера Инса со стола. – Если нет, я хотел бы позаимствовать ее для научных целей.

– Вы можете забрать их, сэр, и вернуть, когда вам будет угодно, – ответил моряк, и без дальнейших комментариев мы взяли свои шляпы, попрощались и ушли.

* * * * *

– Это в высшей степени необычное повествование, – заметил В., опускаясь в мягкое кресло, когда добрался до своих комнат. – Мой разум отказывается верить этому, и все же его внутреннее убеждение подтверждает это. Если бы эта история была рассказана умным и образованным человеком, я бы отнесся к ней с очень серьезным подозрением, но кажется едва ли возможным, чтобы этот невежественный моряк так расположил свои факты, чтобы они соответствовали тому, что произошло бы на самом деле, если бы предмет его темы существовал. Описание вторым помощником геологических характеристик этого региона также показывает, что физические условия были именно такими, которые были необходимы для появления такого уникума. Но мысль о яйце, лежащего на песке и дошедшего до нас из Вторичного периода…

– Сотни тысяч лет назад, – перебил я.

– И его соки не высыхают…

– И не вылупился задолго до этого из-за простой тепловой особенности атмосферы…

– Все это нелепо!

И В. подошел к своему книжному шкафу и достал книгу.

– И все же, – осмелился я заметить, – жизнеспособность природных микробов почти безгранична. Уничтожение видов должно быть титанической задачей. Человек, по крайней мере, всегда терпел неудачу в этом, и все же он находится в постоянной войне со всеми. Семена зерновых, которые пролежали столетия за столетиями в погребенных хранилищах Помпеи и в египетских пирамидах, проросли с той же жизнестойкостью и силой, что и семена прошлогодней пшеницы; и должны ли мы подумать, что при определенных условиях яйцо животного может не сохранить живым зародыш на столь же неопределенный срок? Можете ли вы утверждать, что такой экземпляр физически невозможен?

– Нет, – задумчиво ответил В., – я не имею на это права. Здесь, – продолжил он, открывая том, – представлено, как выглядел бы игуанодон, этот чудовищный динозавр вторичного периода, если бы его реконструировали по нескольким костным останкам, найденным в уилденских глинах и других родственных образованиях. Давайте посмотрим, что говорится в статье, прилагаемой к нему, и насколько это согласуется с рассказом капитана Себрайта, – и он перевернул страницы, пока не нашел нужное место.

– Теперь, – продолжил он, – этот монстр, возможно, был телеозавром, некоторые виды которого, как сообщается в книге, достигали тридцати трех футов в длину, три из которых занимала голова животного. Его ужасные челюсти, которые были хорошо защищены за ушами, открывались на ширину до шести футов, через которые он мог поглощать в глубине своего пещерообразного неба животных размером с быка. Или, возможно, мегалозавра, который, как нам сказали, достигал от тридцати восьми до сорока футов в длину и который полностью и наглядно описан в замечательном бриджуотеровском трактате доктора Бакленда. Кювье, однако, исходя из размеров коракоида (отростка лопатки), предполагает, что Megalosaurus Bucklandi мог быть около семидесяти футов в длину. Но ни у одного из этих животных не было лицевого рога, и оба были плотоядными – два факта, которые расходятся с описанием капитана Себрайта. Ах, вот оно у нас – игуанодон. "Более внушительных размеров, чем мегалозавр, был игуанодон (или "игуанозубый"), который, насколько до сих пор простирались наши исследования, должен быть объявлено самым гигантским из первобытных ящеров. Профессор Оуэн отличается от доктора Мантелла в своей оценке длины животного, которая у последнего составляет от пятидесяти до шестидесяти футов. Сравнительные размеры его костей показывают, что он высоко стоял на ногах, задние конечности были намного длиннее передних, а ступни короткие и массивные. Форма и расположение лап указывают на то, что это было наземное животное, поскольку его зубной ряд доказывает, что это было травоядное животное. У игуанодона на морде был рог. Скелет его, почти идеальный, был обнаружен Мантеллом в лесу Тилгейт".