10000 лет во льдах

Мы пробирались обратно по переполненным улицам, мимо отчаявшихся и охваченных ужасом мужчин и плачущих женщин, но когда мы проходили мимо досок объявлений на углу Буш-стрит и Керни-стрит, было отрадно отметить, что по крайней мере одна земная отрасль будет продолжаться до тех пор, пока механизм не перестанет работать, и что мир, во всяком случае, получит полные сведения о своей приближающейся гибели, пока провода могут передавать, наборщики набирать, а журналисты печатать. Я чувствовал, что мощь и величие прессы никогда не проявлялись так полно в регулярной и непрерывной пульсации ее механизмов, когда выпускался ежедневный выпуск с новостями о том, что другое полушарие охвачено пожаром, и что через несколько коротких часов, по всей вероятности, произойдет та же катастрофа в нашем полушарии.

Последние два фургона, которые подъехали со льдом для сотрудников, были остановлены и разграблены жаждущей толпой, и, заглянув в пресс-центр, когда я вошел в здание, я увидел, что журналисты раздеты до пояса в этой ужасной ванне с горячим воздухом, в то время как наверху начальник телеграфа был в похожем дезабилье, с дополнительной особенностью в виде влажного полотенца, повязанного вокруг висков. Он указал на последнюю сводку из Нью-Йорка, когда я вошел. Я взял её и прочитал следующее:

"НЬЮ-ЙОРК, 6 УТРА – СОЛНЦЕ ТОЛЬКО ЧТО ВЗОШЛО. ЖАРА УЖАСНАЯ. УДУШАЮЩИЙ ВОЗДУХ. ЛЮДИ ИЩУТ ТЕНЬ. ТЫСЯЧИ ЛЮДЕЙ КУПАЮТСЯ В ДОКАХ. ТЫСЯЧИ ПОГИБШИХ ОТ СОЛНЕЧНОГО УДАРА."

– Почти повторение лондонского послания трехчасовой давности, – сказал я, торопясь к выходу. – Через три часа мы можем ожидать того же здесь.

Я присоединился к доктору на улице, и мы вместе отправились в его апартаменты.

– Теперь, – сказал он, когда я изложил ему смысл последнего сообщения, – есть только одна вещь, которую нужно сделать, если мы хотим спасти наши жизни. Это шанс, если этот план удастся, но в любом случае шанс есть.

– И что это? – нетерпеливо спросил я.

– Я полагаю, – ответил он, – что увеличение тепла и света, которые появятся, как только солнце поднимется над горизонтом, должно оказаться фатальным для всей животной жизни под влиянием его лучей. Население Европы, и к этому времени, я не сомневаюсь, всей этой страны к востоку от Миссисипи, почти полностью уничтожено. Для нас это всего лишь вопрос времени, если только…

– Если только что? – воскликнул я взволнованно, когда он задумчиво замолчал.

– Если только мы не готовы пойти на большой риск, – добавил он. – Вы достаточно осведомлены, чтобы знать, что тепло и свет – это просто способы движения – выражения, так сказать, одного и того же молекулярного действия элементов, через которые они проходят или перемешиваются. Они не имеют внутреннего бытия сами по себе, никакой сущности, никакого существования, так сказать, независимого от внешней материи. В их случае две формы внешней материи, на которые они влияют, – это эфир, пронизывающий пространство, и атмосфера нашей планеты. Вы следите за моей мыслью?

– Конечно, – нетерпеливо ответил я, потому что боялся одного из расспросов доктора в такой критический момент, как этот. – Но, мой дорогой сэр, каково практическое применение вашей теоремы? Как мы можем применить это к рассматриваемому случаю?

– Таким образом, – продолжал он, – тепло, то есть тепло, с которым мы имеем дело сейчас, вызвано воздействием солнечных лучей на нашу атмосферу. Если мы выйдем за пределы этой атмосферы, что тогда? Просто у нас не будет тепла. Поднимитесь на достаточную высоту, даже под безоблачными лучами вертикального солнца, и вы замерзнете до смерти. Предел вечного снега не является крайним.

– Я прекрасно улавливаю вашу идею, – согласился я. – Я признаю точность ваших предположений. Но какая нам от этого польза? Горы Сьерра-Невада практически так же далеки, как вершины Гималаев.

– Есть другие способы, – возразил доктор, – достичь необходимой высоты. Как вы знаете, сегодня должен был состояться полет на воздушном шаре из Вудвордс-Гарденс. Я собирался помочь с его наполнением, чтобы протестировать новый метод получения газа. Теперь я предлагаю, чтобы мы попытались завладеть воздушным шаром и совершить подъем. Я не думаю, что нас кто-то опередит или будет препятствовать в этом.

– Мы должны помнить, что риск разрыва воздушного шара из-за расширения газа велик, потому что мы будем подвержены не только его нормальному расширению, если мы проникнем в верхние слои атмосферы, но и его аномальному расширению из-за тепла, если мы не сделаем этого вовремя.