Читаем 101 ночь. Утерянные сказки Шахразады полностью

Был когда-то у одного царя визирь. А у этого царя был сын, который просто помешался на охоте и на установке ловушек. Но отец запретил ему это. Сын был очень этим опечален.

— Не можешь ли ты спросить у моего отца, не разрешит ли он мне пойти на охоту вместе с тобой? — попросил юноша визиря и добавил: — За это ты будешь всегда пользоваться моим расположением. — И визирь попросил разрешения, и царь ответил, что ему разрешается пойти на охоту.

И вот царский сын поехал с визирем. И вдруг дорогу им перебежал дикий осел.

— Преследуй его, пока не догонишь! — крикнул юноше визирь, а сам остался на месте.

Царский сын погнался за диким ослом. Но каждый раз, когда он догонял его и уже совсем было хотел поймать, тот снова убегал. Царский сын был настолько поглощен преследованием дикого осла, что все больше удалялся от визиря. И наконец он совсем перестал понимать, где он находится и куда ему двигаться. Он был уверен, что погибнет. И все шло к этому, как вдруг юноша увидел сидящую посреди дороги девушку. Она заливалась слезами.

— Кто ты, о девушка? — обратился к ней царский сын. — И что привело тебя сюда?

— Я дочь царя страны такой-то, — ответила она. — Я ехала верхом на ослике вместе со своей семьей. Мы направлялись туда-то и туда-то. Я уснула и упала с ослика, и никто этого не заметил. Когда я проснулась, я не знала, куда идти. Моя семья уже уехала далеко и оставила меня лежать одну. Поэтому мне пришлось идти пешком, и я шла, пока не поранила ноги. И теперь я даже не знаю, где нахожусь.

— Мой отец тоже царь, — сказал ей в ответ юноша, — а именно такой-то и такой-то. Если хочешь, я возьму тебя с собой и женюсь на тебе.

— Да, хочу, — сказала девушка, и он взял ее за руку и посадил на лошадь позади себя. Время от времени царский сын оборачивался к ней.

— Послушай, — сказала неожиданно девушка, — мне нужно кое-что сделать. Дай мне сойти. — Он помог ей спуститься на землю, и она исчезла в каких-то развалинах. Царский сын посмотрел ей вслед, и что же он увидел? Она была женщиной-демоном, родом из самых страшных джиннов и людоедов. И с ней был молодой гуль, тоже людоед.

— Я привезла тебе свежее человеческое мясо! — воскликнула женщина-демон, обращаясь к нему.

— Отведи его вон в те развалины, чтобы я мог им заняться! — закричал тот ей в ответ.

Женщина-демон снова вышла к царскому сыну и села позади него на лошадь. Царский сын дрожал и трясся от страха всем телом. И тут она заметила его красоту и попросила его, чтобы он дал ей выкуп.

— Врагу деньги не дают, — отказался царский сын.

— Но кто же этот враг? — задала она вопрос.

— Тот, кого я втайне очень боюсь, — сказал царский сын.

— Так, значит, ты настаиваешь на том, что ты царский сын? — разозлилась она.

— Боюсь, — признался он, — что по положению я тебе не уступаю.

— Тогда обращайся к Господу за помощью, — посоветовала она ему.

— Да, так я и сделаю. — Он воздел руки к небу и начал молиться: «О Господи, помоги мне справиться с этой людоедкой и избавь меня от ее злобы!» В то же мгновение она свалилась с седла и упала на землю. А юноша убежал обратно к своей семье. Он полностью лишился рассудка, и его разум помутился после тех ужасных приключений, которые ему пришлось пережить.


— Эту историю я рассказала тебе только потому, — закончила она свой рассказ, — чтобы ты не слушал того, что говорят тебе твои визири. И если теперь ты не признаешь моего права относительно твоего сына, который так дурно со мной обошелся, то я покончу с собой!

И тогда царь вновь отдал приказание казнить его сына.


На этом месте утренняя заря прервала Шахразаду, и она замолчала. Царь поднялся, восхищенный захватывающей историей, запер дверь, запечатал ее своей печатью и отправился в правительственные покои.

Шестьдесят четвертая ночь

— И вот как, мой повелитель, — сказала Шахразада, — продолжается эта история.


Когда царь отдал приказание казнить своего сына, к нему быстрыми шагами вошел третий визирь. Он приказал подержать мальчика под арестом и предстал перед царем.

— О повелитель! — сказал он. — Ты и вправду хочешь казнить своего сына из-за девушки, о которой ты даже не знаешь, говорит ли она правду или лжет? До меня дошел слух, что целых две деревни пошли войной друг на друга всего лишь из-за одной капли меда. А случилось это так.

Капля меда

Один пасечник привез в сосуде на базар мед для продажи. У этого пасечника была собака. Вместе с собакой он вошел в лавку одного человека, которому хотел предложить свой мед, чтобы тот его перепродал. Владелец лавки достал ложку, чтобы попробовать мед. И тут из ложки на пол упала капля меда. Прилетела оса и села на эту каплю.

Перейти на страницу:

Все книги серии Тысяча и одна ночь

Похожие книги

Шах-наме
Шах-наме

Поэма Фирдоуси «Шах-наме» («Книга царей») — это чудесный поэтический эпос, состоящий из 55 тысяч бейтов (двустиший), в которых причудливо переплелись в извечной борьбе темы славы и позора, любви и ненависти, света и тьмы, дружбы и вражды, смерти и жизни, победы и поражения. Это повествование мудреца из Туса о легендарной династии Пишдадидов и перипетиях истории Киянидов, уходящие в глубь истории Ирана через мифы и легенды.В качестве источников для создания поэмы автор использовал легенды о первых шахах Ирана, сказания о богатырях-героях, на которые опирался иранский трон эпоху династии Ахеменидов (VI–IV века до н. э.), реальные события и легенды, связанные с пребыванием в Иране Александра Македонского. Абулькасим Фирдоуси работал над своей поэмой 35 лет и закончил ее в 401 году хиджры, то есть в 1011 году.Условно принято делить «Шахнаме» на три части: мифологическая, героическая и историческая.

Абулькасим Фирдоуси

Древневосточная литература
Рубаи
Рубаи

Имя персидского поэта и мыслителя XII века Омара Хайяма хорошо известно каждому. Его четверостишия – рубаи – занимают особое место в сокровищнице мировой культуры. Их цитируют все, кто любит слово: от тамады на пышной свадьбе до умудренного жизнью отшельника-писателя. На протяжении многих столетий рубаи привлекают ценителей прекрасного своей драгоценной словесной огранкой. В безукоризненном четверостишии Хайяма умещается весь жизненный опыт человека: это и веселый спор с Судьбой, и печальные беседы с Вечностью. Хайям сделал жанр рубаи широко известным, довел эту поэтическую форму до совершенства и оставил потомкам вечное послание, проникнутое редкостной свободой духа.

Дмитрий Бекетов , Мехсети Гянджеви , Омар Хайям , Эмир Эмиров

Поэзия / Поэзия Востока / Древневосточная литература / Стихи и поэзия / Древние книги