101 разговор с Игорем Паниным

Что это за братия такая? Три-четыре скандалиста, вечно всем недовольных? Если у кого-то из писателей есть вопросы, пожелания, предложения, просьбы к руководству МГО СП России – наши двери всегда открыты. А если не придут, значит, это их мало волнует. Что касается того, что в организации не все гении, то этого и не должно быть. Как и Литинститут не может выпускать по 60 писателей в год. Будут ли ужесточены правила приёма? Они уже ужесточены, в частности ограничены количественно. Но это, поверь, не главное. Надо думать о лучших членах союза, о том, как поддержать их, а не о том, как выявить или наказать худших. Вот для этого и нужна творческая аттестация как некий смотр литературных сил! Конечно, технически это будет непросто. Будут объективные и необъективные возгласы: а судьи кто? Но мы будем стараться создать максимально гибкую и точную систему и, кстати, очень надеемся на помощь «Литературной газеты» в этом вопросе. Если уж создавать некую аттестационную комиссию, то в её состав должны входить люди, авторитет которых неоспорим.

– Года два назад при МГО были открыты платные писательские курсы.

Я, честно говоря, сомневаюсь, что можно научить человека хорошо писать. Если есть талант – он и сам научится. А если нет, то пусть ему хоть самые видные авторы дают советы и лекции читают – всё равно ничего не выйдет. Да и Литинститут вроде как никто не отменял, а там всё же студентам предоставляют систематизированное обучение. Вот я и не пойму: вам-то это зачем нужно? Просто срубить денег с графоманов?

– Срубить денег с графоманов за курсы – это сильно звучит. Но графоман в своём классическом виде никогда учиться не пойдёт. Он самодостаточен и агрессивен в утверждении своего псевдовеличия. Курсы проводит, кстати, не МГО СП России, а Союз писателей-переводчиков. Организация нам дружественная, которую мы поддерживаем в этом проекте. Я вижу эти курсы крайне важным делом, поскольку оно позволило выявить достаточно большое количество интересных авторов, желающих участвовать в литературном процессе. Неправильно будет думать, что на курсах идёт обучение писательству. Скорее, это серия литературных консультаций, проводимых очень уважаемыми людьми. Это Михаил Бойко, Андрей Щербак-Жуков, Дмитрий Володихин, Дмитрий Силкан, Данила Давыдов. Одни из них члены МГО СП России, а другие – Союза писателей Москвы. Так что это такой межписательский проект, и у него, я уверен, большое будущее.

– За последние годы ты написал несколько романов, которые выходили отдельными изданиями. А со стихами как же?

– Последняя книга стихов вышла совсем недавно, весной. Называется она «Сбежавшие краски» и включает в себя стихи последних лет. Есть такая распространённая точка зрения, что трудно писать и стихи, и прозу, что у поэтов проза не получается и т. д. Я думаю, что нельзя замыкаться в одном жанре только потому, что общественное мнение так считает. Надо писать то, что хочется писать, а уж ждёт тебя успех или провал – время покажет. Тем более что нынешняя культурологическая ситуация, несмотря на издательское стремление к чёткой унификации, диктует поиск синтеза и разных жанров, и разных стилистических элементов, и в этих условиях загонять себя в одно жанровое стойло не всегда оправданно.

– Ты ведь ещё и переводишь активно. А твои стихи на иностранные языки переводились?

– На болгарский, македонский, сербский, румынский, греческий и азербайджанский. Отдельные книжки мои выходили за рубежом. Ну и сам я, как ты заметил, активно перевожу. Это только расширяет кругозор писателя.

– А на прозу не собираешься окончательно переходить? Не было таких мыслей?

– Мыслей, признаюсь, не было, а если бы и были, то от меня мало что зависит. Бог дал, Бог взял. Пока хватает сил и на прозу, и на поэзию, и творчески я перед собой честен – стараюсь вкладываться на полную катушку. Но… всякое писание – всегда риск, и не всегда оправданный. Сносно ли получается, хорошо ли, блестяще? Сам ты никогда не определишь. Да и мнения критиков и экспертов не всегда объективны по горячим следам. Нужно, чтобы восприятие твоего текста отстоялось, прожило отрезок жизни, отражаясь в чужих глазах и мыслях, тогда будет что-то понятно о его талантливости или, наоборот, посредственности, равно как и о длине и объёме его литературного бытования.