101 разговор с Игорем Паниным

– Когда я познакомился с ее друзьями, то продлил это высказывание: «Ничто не может меня примирить с властью кроме ее противников, и ничто не может привить к ней такое отвращение, как ее сторонники». Потому что сторонники гораздо хуже противников. С противниками я могу еще спорить, а со сторонниками у меня, извините, даже на одном гектаре не получается…

– Неужели все так беспросветно на самом деле?

– Да нет, не все. Трудно представить, чтобы генсек КПСС принял молодых писателей, среди которых были бы не только певцы БАМа и комсомольских строек, но и явные диссиденты. А на встрече с Путиным присутствовал, допустим, Захар Прилепин, активный функционер запрещенной Национал-больше-вистской партии. И он был приглашен в Кремль! И что тут внушает некоторую надежду – не только был приглашен, но и пошел. Это говорит о большей вменяемости, как тех, так и других. Впрочем, «шестидесятники» тоже пытались договариваться с властью. Но как только она начала рушиться – они с удовольствием ее подтолкнули.

– Может, та власть была просто менее гибкой?

– Более гибкой власти, чем нынешняя, на мой взгляд, в России не было. Вы довольно точно сформулировали. Именно гибкой.

– Но и Вас власть привечает…

– Да, привечает. Включает в какие-то официальные писательские делегации, спасибо, конечно. У нас сейчас в писательском мире есть люди, которые стремятся приблизиться к власти или же демонстративно ей противостоять. Я не имею отношения ни к тем, ни к другим. Меня вполне удовлетворяет отсутствие цензуры и указаний «сверху».

– У меня такое впечатление, что отсутствие цензуры и указаний нанесло больший удар по почвенникам, нежели по западникам. Первые как-то совсем заглохли…

– Пока почвенники и либералы-западники в меру своего таланта противостояли советской власти, а они в равной степени ей противостояли, в почвенническом лагере выдающихся авторов, я бы сказал, было больше. Ну, уж никак не меньше. Тот же Василий Белов… А посмотрите, что сейчас делается? Эти люди состарились и совершенно утратили дар Божий. Трудно сказать, от старости это, или Господь наказал за злобу…

– Но есть и молодые почвенники…

– Не совсем почвенники. Это новое направление, весьма для меня тревожное. Но его существование, конечно, следует признать. Это очень одаренные литераторы – даже не почвеннического, а левого направления. И сюда входят почти все молодые авторы, которые хоть что-то из себя представляют, начиная с уже упомянутого Захара Прилепина, и кончая последним «букеровским» лауреатом Михаилом Елизаровым. И альтернатива либеральному крылу в литературе – это уже не почвенники, а вот эти новые левые. Вполне такого европейского образца. Они называют себя национал-большевиками, но, конечно, они левые, а приставка «национал» – на совести провокатора Лимонова. И, кстати, наиболее дальновидные и умные критики и теоретики почвеннического направления приметили этих новых левых, и всячески пытаются затащить их в свой стан.

– А что могут противопоставить этому направлению писатели-либералы?

– А ничего пока. Мало того, что либеральная критика превозносит вот этих же новых леваков даже больше, чем почвенническая, но и среди самих либералов начинает появляться, как сказали бы в тридцатые, «левый уклон». Наиболее характерный пример – присуждение «Букеровской» премии, которая всегда считалась либеральной, Елизарову. На обращение к нему «Господин Елизаров» он сразу заметил «Господа все в Париже». Вот что происходит в нашей молодой литературе. Левый марш какой-то… А интересные и даже очень интересные молодые прозаики есть. Остается ждать, когда они повзрослеют и избавятся от идеологических иллюзий.

«Литературная газета», 23 сентября 2009 г., № 38

Хвалу и пустоту приемли равнодушно

Недавно услышалось: «Кабыш? А что, она ещё что-то пишет? Да она же давно пропала…» О том, куда и почему «пропадают» поэты, мы и говорим сегодня с Инной.

– Начнём пусть и с банального, но достаточно интересного вопроса: вы поэт или поэтесса?