1066. Новая история нормандского завоевания

Далее оба автора-нормандца заявляют, что эрл Гарольд по своей воле (согласно словам одного из них) «принес ему [Вильгельму) оммаж за все королевство и скрепил его многими клятвами». Ни один из хронистов ничего не говорит о том, что Гарольд сопровождал Вильгельма в военном походе в Бретань, но об этом упоминают и гобелен из Байё, и Ордерик Виталий, хотя на гобелене этот поход предшествует клятве, у Ордерика же следует за ней. Источники расходятся во мнении относительно места, где была принесена клятва. Вильгельм Жюмьежский вообще его не указывает, Вильгельм из Пуатье упоминает Бонвиль-сюр-Тук, Ордерик говорит о Руане, а создатели гобелена указывают на Байё. Ни один из авторов не называет имен свидетелей этого значительного события, и нет подтверждений того, что клятва Гарольда была зафиксирована письменно, что, наверно, произошло бы, если бы она состоялась на самом деле.[370]

На гобелене есть интересная сцена: Гарольда препровождают во «дворец» герцога Вильгельма, в «руанскую башню», где между двумя мужами начинается разговор. На гобелене эти двое беседуют как равные: эрл Гарольд, герцог (dux) англичан, и Вильгельм, герцог (dux) нормандцев. В рассказе о событиях после смерти Эдуарда гобелен неизменно именует Гарольда королем. Тем самым либо создатель рисунка, либо автор подписей демонстрирует свои предпочтения. Но гобелен не раскрывает содержания беседы. За этим фрагментом следует самая загадочная из всех сцен. На ней изображена женщина в полном одеянии с покрытой головой, стоящая внутри непонятного сооружения, лица которой касается (или, возможно, по нему бьет) священник с выбритой тонзурой. Подпись гласит: «Там, где священник и Эльфгива…» Глагол отсутствует. Среди множества толкований этого сюжета не нашлось ни одного удовлетворительного. Можно предположить, что если священник действительно бьет женщину по лицу, то, возможно, он делает это, чтобы она не забыла того, чему была свидетельницей, то есть разговора герцога и эрла. Женщина воздевает руки в знак смирения. Опознать ее не удалось, но предположение у историков есть.

В большей части западноевропейских источников (помимо нормандских и английских) подчеркивается, что причиной нормандского вторжения послужило нарушение эрлом Гарольдом клятвы жениться на дочери герцога; в некоторых случаях упоминают и договор, согласно которому сестра эрла, Эльфгива, должна была выйти замуж за знатного нормандца (подробнее см. в главе 2). Имя «Эльфгива» (то есть либо Эльфгифу в древнеанглийском варианте, либо Эльфгита) пишется в точности так же, как и имя сестры Гарольда, записанное в «Книге Страшного суда»: там указано, что до 1066 года она была владелицей небольшого поместья.[371]

Нет никаких доказательств, что на гобелене изображена именно эта Эльфгива, но поскольку во всех прочих сценах запечатлены ключевые моменты истории завоевания, а сговор об этом браке был одним из них, то ее кандидатура больше прочих соответствует известным нам фактам. Все остальные возможные Эльфгивы не играли роли в событиях 1064 года. Возможно, что Эльфгива находилась в свите эрла Гарольда и попала вместе с ним в плен к Ги, а значит, была и в Руане. В таком случае священник просто подчеркивает ее присутствие и слегка бьет ее по лицу, чтобы она не забыла о только что заключенном соглашении. На присутствие Эльфгивы в Руане указывает и то, что ее фигуру окружает конструкция со спиральными колоннами, определяющая место, где ее содержали. В английских барельефах подобные конструкции часто обрамляли изображения людей, и художник воспользовался этой традицией.

Далее создатели гобелена уделяют значительное внимание рассказу о кампании в Бретани, где эрл Гарольд отличился тем, что спас двух нормандских рыцарей, увязших в зыбучем песке. Повествование завершается сценой, где герцог Вильгельм одаривает Гарольда оружием, вероятно в качестве награды за его героизм. Здесь, несомненно, изображен нормандский военный ритуал, и некоторые полагают, что таким образом герцог посвящает Гарольда в рыцари; другие же считают, что утверждать это означает домысливать ситуацию. Дарение оружия может быть просто благодарностью герцога за спасение его людей. Нормандский очевидец этой сцены мог бы счесть, что герцог обращается с эрлом как со своим вассалом, хотя гобелен не указывает ничем на оммаж Гарольда нормандцу. Если даже дарование оружия и доспехов было посвящением в рыцари, Гарольд, чьим лордом был король Эдуард, безусловно, считал, что его клятва Вильгельму действительна лишь на время его пребывания в Нормандии, а в качестве исследователя французских обычаев рассматривал ее как неотъемлемую часть местного обряда посвящения в рыцари.