12'92

— Проверим, — кивнул оперативник и с пакетом отошёл к витрине с кондитерскими изделиями. Перемолвился парой слов с Алёной, поднырнул под прилавок и скрылся в подсобке. Оттуда он вышел минут через пять уже без денег, спросил: — Как платить собираешься?

— Поехали, тут недалеко.

— Не домой, надеюсь?

— Нет.

Поехали мы в гаражный кооператив. Тайник в проходе я потрошить не стал: и со снегом возиться не хотелось, и помимо всего прочего там ещё и ПМ заныкан был. Отпер дверь, благо теперь постоянно носил ключи от гаража на общей связке, скрылся внутри. Поглядел на полученные от Лемешева стопки банкнот — мятые и перетянутые аптечными резинками, совсем как те, что уже вручил Козлову, и решил не давать оперу лишний повод для подозрений на свой счёт, вынес валюту. Вручил семьсот долларов, остаток добил дойчмарками.

У самого, пока рассчитывался, буквально сердце кровью обливалось, и опер этого не заметить, разумеется, не мог.

— Ещё заработаешь, — ухмыльнулся он, складывая банкноты надвое и пряча их в бумажник. — Поехали!

И будто денежное кровопускание сыграло роль некоей жертвы высшим силам, дальше нам откровенно повезло: на «Диете» застали всю свиту младшего из Кислых в полном составе.

Иномарка не привлечь внимания пацанов не могла, остановились поодаль, на углу соседнего дома. Козлов спросил:

— Который из них Захаров?

— В синей «аляске», — подсказал я основную примету.

— А Зимин?

— Самый здоровый. Рядом с ним Ибрагимов.

— Ибрагимов нам пока без надобности, — отмахнулся опер, выбрался из салона и закурил.

Я решил не рисковать и остался сидеть в машине. Минут через пятнадцать подъехали неброские серые «жигули» пятой модели, из них вышли уже знакомые мне по прошлому лету оперативники. Они о чём-то переговорили с Козловым и отогнали автомобиль непосредственно к блошиному рынку, а сами скрылись в сберкассе. Вроде как по делу приехали.

Ну а дальше потянулось ожидание. Мы сидели, сидели и сидели в холодном салоне, постепенно я даже ступни чувствовать перестал, хоть и пытался время от времени шевелить пальцами.

— Чего ждём-то?

Козлов досадливо отмахнулся. Ну а потом как-то очень быстро стемнело и торговцы начали расходиться, а пацаны принялись сшибать с них дань. Брали сигареты, пиво, когда получалось, то и деньги, и всё шло гладко, пока Захар и Пантелей не попытались раскулачить бабку, то ли просто склочную от природы, то ли бесстрашную в силу преклонного возраста. Та начала орать, и Козлов скомандовал:

— Выметайся!

Я выскочил из «опеля», опер запер его и поспешил на подмогу коллегам, которые столь удачный случай взять в оборот свою цель конечно же не упустили. Для пацанов появление оперов в штатском стало полнейшей неожиданностью, Тёма и пискнуть не успел, как оказался с заломленными за спину руками. Кислого и Пантелея вмиг будто ветром сдуло, а вот малолетки замешкались, и Козлов успел перехватить Бычка, ловко сбив подножкой пробегавшего мимо парня.

«Сегодня точно не твой день, сучонок», — подумал я и покидать свой наблюдательный пост не стал, решив дождаться окончания представления.

У Захара при понятых изъяли выкидной нож, Филе на всякий случай сковали руки наручниками. Несколько торговок обступили милиционеров и начали им что-то наперебой рассказывать, после подъехал патрульный уазик. Вот тут я и сообразил, что пора сваливать, а то и самого ещё схомутают.

Отправился в хозблок, рассчитывая провести там ночь, и, к своему величайшему удивлению, застал в дежурке ещё и Бориса Ефимовича. Зинкин папенька сидел за столом в компании дяди Пети, между ними была разложена немудрёная закуска и стояла початая бутылка водки, похоже, первая. Очень уж несчастным выглядел сосед, который после двухсот-трёхсот грамм неизменно приходил в приподнятое расположение духа.

— Что у нас опять случилось плохого?

Борис Ефимович только рукой махнул.

— Володя как? — справился я о попавшем в больницу охраннике.

— Сотрясением отделался, — успокоил меня дядя Петя. — Похитители на связь вышли.

— И?

— Они откуда-то об акциях НИИ пронюхали, — с обречённым вздохом поведал мне Борис Ефимович. — В качестве выкупа требуют весь пакет и ещё миллион сверху.

— Откуда-то! — фыркнул дядька. — Да наводчик у них в НИИ, точно тебе говорю! Знали, кого потрошить!

Зинкин папенька разлил по стаканам водку и покачал головой.

— Всё даже хуже, чем ты думаешь. Ну сам посуди: на кой этим бандюганам акции? Что они с ними делать будут? Ясно же, их не просто так навели. Кто-то на НИИ глаз положил! Вышибут нас отсюда, ох вышибут!

— А директор миллион сможет набрать? — уточнил я.

Борис Ефимович чокнулся с дядькой, выпил и, сипло выдохнув, произнёс:

— Пятьсот тысяч было, двести у меня занял, триста из кассы взял. Не успеет вернуть до того, как недостача вскроется, ещё и с работы вылетит! Подсудное же дело!

— Когда передача состоится?

— Завтра вечером, — сообщил мне дядька. — Мы с паном директором поедем, чтоб уже наверняка.