12 маленьких радостей и одна большая причина (СИ)

Комната была укрыта мягким махровым мраком, с которым обессилено боролся слабый ночник. То ли было слишком рано, то ли тяжелые шторы не пропускали ни лучика света, но, в любом случае, навязчивое солнце не смело нарушить тот потрясающий уют поздней зимней ночи. Свернувшись клубком под пушистым одеялом, я едва заметно улыбалась, мечтательно уставившись куда-то вдаль. После дикого воя с парковки, который издавал чей-то потревоженный автомобиль внизу, я не могла вернуться ко сну. Так как даже сладкая дрема не почтила меня своим присутствием, приходилось довольствоваться полетом фантазии в теплой постели при свете ночника.

Мысли в голову лезли не самые праздничные и жизнеутверждающие: до Рождества осталось едва больше суток, как и до окончания некогда бесившего меня спора. Даже елки нет, что ж за праздник-то такой у меня будет?! Нелогично со стороны архангела – устраивать двухнедельные каникулы с путешествиями во времени и домогательствами, а в канун Рождества оставлять меня наедине с расставанием. Негодяй, мог бы хотя бы…

– Зима! Крестьянин, торжествуя, на дровнях обновляет путь! – в резко распахнувшуюся дверь ввалился Габриэль, вытянув перед собой руку, как поступает любой уважающий себя декламатор стихов, завидев желанную аудиторию. Ну и что, что аудитория быть таковой вовсе не мечтает? Право, творцам чужды столь суетные заботы обывательского мира!

– Чего ты орешь с утра пораньше?! – взвизгнула я, натянув одеяло до подбородка и недовольно уставившись на небожителя. И правда, его голос, и так достаточно громкий, сейчас был словно пропущен через невидимый небесный микрофон.

– Его лошадка, снег почуя, плетется рысью как-нибудь, – только продолжал архангел, медленно приближаясь к моей кровати. Схватив с прикроватной тумбочки карандаш, я наставила его на шумного посетителя и как никогда серьезно крикнула:

– Квиетус, придурок!

То ли Джоан Роулинг меня подставила, а заклинание оказалось настоящим, то ли я всего лишь выглядела еще глупее чтеца поэзии, что ввергло последнего в некоторый ступор. В любом случае цель была достигнута – Габриэль все же умолк.

– Кажется, тебе пора заканчивать с Гарри Поттером, – после недолгого и неловкого молчания заметил архангел.

– А тебе пора заканчивать будить меня ни свет ни заря, – в ответ огрызнулась я, отложив карандаш. Три с половиной года мечтать о банальном пятнадцатичасовом сне, а уволившись с работы вставать еще раньше прежнего. Воистину, я родилась под счастливой звездой. – И да… Русская поэзия? Утром? Спасибо, что не в оригинале.

– Когда у тебя есть целая вечность за плечами и еще больше впереди, времени хватает даже на бесчисленную поэзию. А вообще Пушкин был славным малым… Вот ты знаешь, сколько у него было любовниц? Какой там Казанова, я вас умоляю! – восхищенно вскрикнул мужчина, хлопнув в ладоши.

– Как это на тебя похоже, восхвалять человека за количество женских имен в списке «Трахтоберфест».

– Запатентуй название, пока я буду обдумывать количество нужной мне бумаги, – усевшись на краешек кровати возле моих ног. – Твое имя ведь пишется с двумя «л» на конце?

– Козлина! – крикнула я, одновременно пихая мужчину ногой и метя в него вовремя оказавшейся рядом подушкой. – Еще и лжец. Ничего ведь не было!

– У нас все еще есть целые сутки, – придвигаясь ко мне поближе, сказал архангел, за что тут же получил еще одной подушкой по наглющей морде. Не смотря на это, он со смехом продолжил свое движение, а у меня уже кончились снаряды. Черт возьми, не об изнасилованиях я мечтала, когда хотела нормального Рождества, совсем не о них. Ну или не совсем… Так, Винтер, заткнись уже, будь добра, вдруг он опять твои мысли читать вздумает?

К моему счастью, не вздумал. Навалившись сверху, Габриэль принялся меня щекотать, не обращая никакого внимания на визг и яростное сопротивление. Через десять минут возни ребра ужасно болели, скулы сводило от смеха, а простынь под нами сбилась в несуразный клубок ткани. Конечно же, спустя еще несколько мгновений мы запутались и в ней. Попытки освободиться плодов не принесли, зато на полу мы оказались быстро, соскользнув с довольно высокой кровати. Господи, в такие моменты я крайне недовольна тем, что йогом ты меня не сделал. Обустроила бы тут додзё, спала на полу на каком-то тюфяке и пила травяной чай, уносящий в нирвану. Заодно городские продавцы конопли обрели бы счастье в моем лице. И вместо просветительской работы я валяюсь на полу с архангелом-извращенцем, который через сутки бросит меня, на прощание отвесив пару пошлых фразочек и невыполнимых обещаний? Так в стиле лузера Изабелл.

– Ну давай, сломай мне пару ребер, они же мне совершенно ни к чему, – упав на пол, взвыла от боли я, когда сверху приземлился мужчина. Характерный хруст, сопровождавший наши воздушные пируэты, все не давал мне покоя.

– Провести Рождество в госпитале, избивая друг друга гипсом и швыряясь овсянкой. Разве может быть что-то лучше? – поинтересовался Габриэль, мечтательно уставившись вдаль. Гаденыш, даже слезать не собирается!