12 маленьких радостей и одна большая причина (СИ)

– Твой бывший был банкиром и даже не жил здесь. Врать нехорошо, – шепотом протянул Габриэль, подойдя ко мне вплотную. Его губы… Черт возьми, они слишком близко! Вечно смеющиеся глаза, едва заметная ухмылка – по всему этому я так скоро буду скучать. Кажется, будто всего лишь час назад я облила его кофе, а он помог собрать бумаги в лифте. Час назад мы играли в снежки в парке, выбирали котенка и валялись на земле, разглядывая небо. Час назад объедались шоколадом и танцевали танго на глазах у всего Парижа, катались на лошадях и даже готовили ужин. Всего лишь час назад…

– Изабелл? – встряхнув меня за плечи, взволнованно протянул Гейб.

– Что? – рассеянно отозвалась я, будто выныривая на поверхность реальности. Воспоминания в прямом смысле захлестнули меня с головой.

– Ты будто и не здесь. Все нормально?

Я люблю тебя, как дура, а ты только дразнишь и все грозишься убежать и больше никогда не вернуться. Конечно, все не нормально, все совсем не нормально!

– Да, все отлично, – давай, идиотка, ври дальше. По сценарию он резко поменяет тему, и весь день вы даже не коснетесь друг друга, потому что жутко неловко. Первоклассники, ей-богу.

– Вот и отлично, – с облегчением сказал Габриэль, отстраняясь. – Ну что ж, хватит бездельничать! Нас ждут великие дела!

Кто бы сомневался.

– Украшение елки стало подвигом? – с улыбкой спросила я, снимая с себя остатки дождика.

Иди и целуй. Прямо сейчас. Долбани его по голове омелой и стань пылесосом минут на десять, раз он определиться не может, что ему, черт возьми, надо. А если брыкнется, ударь и опять целуй. Имеешь право, вон он сколько времени честной девушке голову морочит, пусть готовится к последствиям.

Внутренний голос уже заходился в истерике, но я лишь отогнала от себя навязчивые мысли. После минутного поцелуя последует целый час выяснения отношений, а это не то, на что хочется тратить драгоценное время.

– Еще каким! Предлагаю для начала украсить елку, а со стремянками лазить по стенам можно и потом, – голос мужчины раздался словно из другой комнаты, размыто и неотчетливо. Даже ему было сложно перекричать мои внутренние терзания, но, взяв себя в руки, я согласно кивнула головой, решив прекратить захватывающие диалоги с самой собой. Уж больно громко она орет.

Следующие часы пролетели почти незаметно. Включив фоном «Эта великолепная жизнь», а затем и старый мультик «Анастасия», мы наряжали елку, бросаясь друг в друга серпантином и гирляндами, со стремянкой наперевес скакали по квартире, пытаясь развесить повсюду крохотные лампочки. Никто ведь не сомневался, что с лестницы я упала? К счастью, архангел предотвратил романтическое свидание моей челюсти с полом, так что обошлось без жертв, хотя из-за того, что я повисела на шее Габриэля куда дольше положенного, внутренний голос повысил свои децибелы. В любом случае квартира представляла собой концентрат Рождества, и я почти поверила в сказку, несмотря на дурацкую погоду за окном.

– Ну что ж, нужно подвести какой-то итог, – выдохнул Габриэль, устало упав в кресло, когда мы наконец закончили с украшением квартиры. Стоило ему свалиться на мягкие подушки, как, жалобно заискрившись на прощание, резко погасла люстра в гостиной, а за ней и все торшеры, светильники и даже многочисленные гирлянды, с такими усилиями развешенные на стенах, – как всегда вовремя в нашем доме забарахлило электричество.

– Эффектно ты садишься, – издав негромкий смешок, сказала я, когда помещение нырнуло в беспросветную мглу декабрьской ночи. Трепещущие огни бодрствующего города осветили мягкую улыбку архангела, заскользили по его волосам и лишь на мгновение замерли на вороте рубашки, поспешно исчезнув за его спиной и оставив нас во мраке. – Кажется, на кухне были свечи.

Непродолжительная экспедиция к спасительному ящичку, где должен был располагаться наш временный светоч, оказалась куда сложнее, чем мне представлялось, ведь после недавних перестановок я все еще не успела к ним до конца адаптироваться, что стало понятно с погружением в кромешную тьму. После весьма болезненных столкновений с порогом, аркой и столешницей на кухне нашлось две небольших свечи, которые я и зажгла с помощью найденных там же спичек. Комната тут же наполнилась слабым светом и… запахом жженых волос?

– Черт побери, Изабелл! – вскрикнул Гейб, когда я вбежала в гостиную, беспомощно теребя длинную прядь и крича что-то непонятное о врожденной ловкости и проклятии богов. Да уж, выражение «огненно-рыжие волосы» обрело весьма ироническое значение. Недовольно цокнув языком и пробурчав «Тоже мне, Неопалимая нашлась», пернатый щелкнул пальцами, и на меня тут же обрушилась пара литров воды, взявшаяся буквально из воздуха.

– Ты что вытворяешь, придурок?! – завизжала я, содрогнувшись от неожиданно охватившего меня холода. Под кожу словно загнали бессчетное количество стальных игл, не дав и минуты, чтобы опомниться. С пожаром на голове было хоть тепло, он даже создавал некоторый уют, но вот филиал Ниагарского водопада посреди гостиной меня уж точно не устраивал.