12 смертей Грециона Психовского

Цветные лоскутки мерцали и переливались, как разлитые на воде пятна бензина, и в их магическом неторопливом вальсе бултыхались звезды, которые казались какими-то чересчур близкими, рельефными – они напоминали колючих морских ежей, сменивших океанскую глубину на космические просторы. Среди огоньков крутились планеты, видные, как на ладони – будто небо было и не небом вовсе, а иллюминатором прямиком в космос, правда, декорированным цветным витражом, как в старом готическом храме. Планеты неспешно покачивались в такт этого небесного боулинга, кокетливо крутя своими поясами астероидов.

Северное сияние по сравнение с таким – просто пшик.

Грецион перевел взгляд на город, росший из храма. Там, внизу, отчетливо виднелся уже осевший и задремавший фиолетовый туман, да и на небольшом возвышении его тоже хватало – хватало настолько, что он теребил бороду профессора.

Придя в себя и насладившись местными красотам, Психовский решил прогуляться по спящему городу – ну а что, все равно делать было нечего.

Такие решения, как известно, редко приводят к чему-то позитивному. Но Раки, как тоже известно, любят ломать логику – и не стоит спешить бросать обвинения в зодиакальном мракобесии.

Грецион миновал сонные домишки, пристройки и башенки, местами светившиеся от голубоватых грибов, и вскоре добрался до центрального храма – профессор решил еще раз полюбоваться на змей и, раз уж на то пошло, на пернатого змия. Уж слишком все это напрягало Грециона, но картинка как-то до конца не складывалась в голове – осколков этой древней мозаики словно бы с вавилонских Ворот Иштар15 не хватало, чтобы сделать вывод, а как только общий узор начинал собираться, тошнота и головные боли с хрустом рушили его, вновь раскалывая на бессвязные куски. Хотя некий общий вывод напрашивался, и, если верить ощущениям – а Грецион в этом оттиске им ой как доверял, – то не самый приятный.

Профессор вошел в храм, на ночь тоже уснувший – шаги аккуратным, непроснувшимся эхом отразились от древних стен. Даже лунный свет здесь дремал.

– Пернатый змий, пернатый змий… и какого черта тут делает Кецалькоатль16? – пробубнил Психовский, шагая вглубь храма и все отчетливей ощущая запах забродивших ягод.

Но дойти до пернатого змия ему было не суждено.

В девственной тишине профессор услышал голоса – и это было не то религиозное бормотание, что звучало его в голове и усиливалось с каждым шагом. Это были звуки иного рода.

Грецион, по привычке, решил проверить – а что это за тусовка, и без него?

Юркнув в сторону голосов, профессор увидел в древнем белом камне лестницу – местами уже осыпавшуюся, – ведущую вниз. Внизу, кстати, мерцал свет от свечей, лампад и здешних «грибных» фонарей.

Аккуратно спустившись – против всех законов жанра, очень даже бесшумно, – Психовский сделал еще несколько шагов, пока голоса не стали слишком громкими, и притаился, выглядывая из-за искореженного могучими корнями обломка стены.

Грецион чуть было не присвистнул – но вовремя вспомнил, что ему надо молчать.

Потому что в центре небольшого зала, двери в который, по-видимому, обычно были заперты, стояла металлическая клетка – а внутри дергался, как разозлившийся кот, Вавилонский Дракон. Теперь у профессора не было сомнений, что он видит именно это существо – и мысли об определенного рода таблетках сошли на нет, тут же уступив место паре-другой пилюль от головной боли.

Внутри все снова затрещало, да с такой силой, что мир даже поплыл, и древние своды потекли плавленым сыром, превратившись в шаткие ятаганы – Психовский оперся рукой о стену, чтобы облегчить головокружение.

Профессор взял себя в руки и прищурился, фокусируя взгляд. Вокруг клетки – насколько было видно Грециону – стояли люди в фиолетовых одеждах с костяными украшениями и вставками. Стало быть, подумал Психовский, маги – маги вокруг Вавилонского Дракона Сируша, посреди ночи, в подвале, который, предположительно, был местом не столь уж публичным.

– А вот это, – подумал профессор, пытаясь второй рукой потереть переносицу. – Вот это уже то, что нужно. Еще бы не эта чертова тошнота, будь она неладна…

Маги разговаривали. Грецион ожидал услышать знакомый женский голос, но почему-то насчитал лишь четыре мужских – да и то, в нынешнем состоянии они казались лишь приглушенными несвязными обрывками, разобрать которые стоило особых усилий.

– У нас не так много времени, – сказал один. – С ним что-то не так, оно просыпается внутри… Визирь Духовного Пути и так был разочарован, когда Дракон сбежал…

– Не забывай, что он сбежал не сам, его выпустили, это не наша оплошность, – поправил второй. – Мы лишь попытались исправить ситуацию и… наказать виновных.

– Да, – сказал третий. – Это целиком и полностью ее вина. И она знает, что чуть не соскользнула с Духовного Пути. Нет, это непростительная оплошность…

– Но мы сыграли не по правилам, – сказал четвертый будто бы наперекор остальным. – И Заххак этого не знает, и Бальмедара – мы сами оступились с Духовного…