12 ведущих философов современности

Зрелая философия Дэвидсона, хотя сам он это отрицал, развилась из эмпирической традиции. Рассмотрение того, как это произошло, проливает свет на ее место в философии двадцатого века. Карнап оказал сильнейшее влияние на Куайна, а Куайн — на Дэвидсона. Взгляды Карнапа сформировались на основе двух основных положений. Первое — это различение аналитического и синтетического, то есть понимание разницы между предложениями (якобы) истинными в силу того, что они означают (такими, как «все холостяки не женаты»), и предложениями, истинными в силу того, что они опираются на факты (такими, как «в НьюЙорке больше холостяков, чем в Монтане»), Второе состоит в том, что содержание условно истинных предложений следует искать в методе их верификации в чувственном опыте. Куайн перенял свои принципиально эмпирические взгляды у Карнапа. Но Куайн отверг как различение аналитического и синтетического, так и приписывание эмпирического значения последовательных предложений, разработав для этого целую теорию, как видно из заглавия его знаменитой статьи «Две догмы эмпиризма». Отказ от различения аналитического и синтетического был для Куайна равносилен отказу от различения априорных и апостериорных суждений. Таким образом, традиционный взгляд на философию как на априорную дисциплину и ее претензии быть фундаментом науки оказались на обочине.

В наше время дело идет к тому, что философия отличается от прочих научных дисциплин только тем, что оперирует с более общими категориями. Проблемой философского теоретизирования, следовательно, становится вопрос о том, насколько хорошо оно сочетается с другими видами эмпирического теоретизирования о мире. Именно в таком смысле следует понимать подход Куайна к теории значения и к теории языка. Куайн скептически относился к различению аналитического и синтетического, так как скептически относился к обоснованиям концепции значения, на которую опиралось такое различение. Он решил заменить его чем-то более научным и респектабельным в своем труде «Слово и объект». Фундаментальным отправным пунктом для Куайна стало наблюдение, что «язык является социальным умением» и именно этим мотивируется установка радикального переводчика. Поскольку все определяется исключительно социальным характером языка, то Куайн утверждает, что данные о его усвоении и использовании не могут быть субъективны, а должны быть доступны наблюдению многих и становиться понятными на основе наблюдений за внешним поведением. В консервативном расширении традиционной эмпирической теории значения, которая приспосабливает содержание к чувственному опыту, Куайн свел тождество значений к тождеству ответа на одинаковые физические стимулы поверхности тела. Это выводит традиционную в эмпирической традиции субъективную основу содержания высказываний и наш чувственный опыт на поверхность тела и, следовательно, делает доступной принципиальную возможность стороннего наблюдения. Ключевым новшеством подхода Дэвидсона стало то, что он сделал следующий шаг вперед, выведя общедоступное значение внешних событий и объектов в окружающем мире. Сделав это, он избавился от последних остатков эмпиризма философии Куайна — третьей догмы эмпиризма.

Дэвидсон — крупный оригинальный мыслитель, занимавшийся большими темами, хотя эту особенность легко не заметить, так как для Дэвидсона характерен был жанр небольших эссе, написанных сжатым языком и отличавшихся сложным аналитическим подходом. Трудно судить, насколько успешной оказалась его философия, но разработка идеи об унифицированном ответе на самые крупные проблемы философской мысли, касающиеся разума, мира и самости, той идеи, смысл которой я старался донести до читателя, и способ, каким Дэвидсон выполнил эту задачу, сами по себе являются поразительным и великим достижением. Его влияние на современную философию было весьма многообразным, и оно продолжается. Очень рано говорить, какое место займет Дэвидсон в истории философии 'и'какое место уготовано его работам в истории изучения мышления. Но уже трудно представить себе, каким был бы ландшафт современной философии без Дэвидсона.

4 УИЛЬЯМС

Кэтрин Уилсон