Читаем 12 великих комедий полностью

Виндзорский колокол пробил двенадцать – миг приближается. Помогите мне, боги с пламенною кровью! Припомни, Юпитер, что ты сделался быком ради Европы – любовь заставила тебя надеть рога. О могущественная любовь! В иных случаях ты превращаешь скотов – в людей, в других – человека в скота. Юпитер, и в лебедя превращался ты ради вожделенной Леды! О всемогущая любовь! Сколь малого недоставало тогда, чтоб бог сделался гусем! Впервые сотворенный грех в образе скота, о Юпитер, – скотский грех! Второй сотворен во образе белой птицы, но сам по себе черный. Подумай об этом, Юпитер! Уж если у богов так горяча кровь, что остается бедным людям? Вот я сделался виндзорским оленем, и, полагаю, жирнее зверя нет в здешнем лесу. О Юпитер, навей прохладу на время моей течки; иначе кто упрекнет меня за то, что я истеку жиром? Кто-то идет сюда. Моя лань?


Входят миссис Форд и миссис Пэйдж.


Миссис Форд

Сэр Джон, ты здесь, мой олень, мой дорогой олень?


Фальстаф

О моя черношерстая лань! Пусть небо льет картофельный дождь[152], пусть гром раскатывается на мотив: «Ах, рукавчики зеленые мои», пусть сыплется град из ароматных лепешек, пусть бушует метель из ванили, пусть разразится буря плотских искушений – вот где мой приют! (Целует ее.)


Миссис Форд

Миссис Пэйдж пришла со мною, дорогой мой.


Фальстаф

Делите меня, как принесенного в дар оленя, – каждой по ляжке. Бока я сохраню, лопатки отдаю лесному сторожу, а рога предоставляю вашим супругам. Похож я на охотника, а? Совершенный охотник Херн? На этот раз Купидон оказался добросовестным мальчишкой: он вознаграждает меня за прошлое. Как истое привидение, приветствую вас!


За сценой шум.


Миссис Пэйдж

Господи! Что за шум?


Миссис Форд

Прости нам, Господи, наши прегрешения!


Фальстаф

Что бы это значило?


Миссис Форд и миссис Пэйдж

Бежим! Бежим! (Убегают.)


Фальстаф

Видимо, дьявол не хочет моего грехопадения, боится, чтоб мое сало не затопило весь ад: иначе он не стал бы так мешать мне.


Входят сэр Хьюго Эванс, переодетый сатиром, Пистоль в виде лесного духа Гобгоблина[153], миссис Квикли, Анна Пэйдж в костюме феи, все с зажженными свечами.


Царица фей

Все феи, что белы, серы, черны,Вы, пляшущие при лучах луны,Наследницы судеб определенных[154], —К трудам своим, для дел вам отведенных!Гобгоблин, сделай перекличку им.

Пистоль

Эй, слушать! Тише там, воздушный дым!Сверчок, лети по очагам, послушен;Где пол не метен, жар где не затушен,Там слуг щипай, пусть будут в синяках.Царица фей проучит всех нерях.

Фальстаф

За слово к ним карают смертью феи.Я лучше лягу. И глядеть не смею.

(Ложится ничком.)


Эванс

Где Бид? Лети! Когда найдешь девицу,Что на ночь не забыла помолиться,Воображенье в ней пусть говорит,Пусть грезит нежно, как младенец спит;Но легшим не молившись – без оттяжкиЩипай бока, грудь, спину им и ляжки.

Миссис Квикли

Перейти на страницу:

Похожие книги

Театр
Театр

Тирсо де Молина принадлежит к драматургам так называемого «круга Лопе де Веги», но стоит в нем несколько особняком, предвосхищая некоторые более поздние тенденции в развитии испанской драмы, обретшие окончательную форму в творчестве П. Кальдерона. В частности, он стремится к созданию смысловой и сюжетной связи между основной и второстепенной интригой пьесы. Традиционно считается, что комедии Тирсо де Молины отличаются острым и смелым, особенно для монаха, юмором и сильными женскими образами. В разном ключе образ сильной женщины разрабатывается в пьесе «Антона Гарсия» («Antona Garcia», 1623), в комедиях «Мари-Эрнандес, галисийка» («Mari-Hernandez, la gallega», 1625) и «Благочестивая Марта» («Marta la piadosa», 1614), в библейской драме «Месть Фамари» («La venganza de Tamar», до 1614) и др.Первое русское издание собрания комедий Тирсо, в которое вошли:Осужденный за недостаток верыБлагочестивая МартаСевильский озорник, или Каменный гостьДон Хиль — Зеленые штаны

Тирсо де Молина

Драматургия / Комедия / Европейская старинная литература / Стихи и поэзия / Древние книги
Общежитие
Общежитие

"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.

Владимир Макарович Шапко , Владимир Петрович Фролов , Владимир Яковлевич Зазубрин

Драматургия / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Роман