1221. Великий князь Георгий Всеволодович и основание Нижнего Новгорода

Однако восточное направление было далеко не единственным направлением стратегического наступления Георгия Всеволодовича, который чувствовал свою растущую ответственность и за западные пределы, и за всю Русь.

Западный вектор

Это было то время, когда от Георгия Всеволодовича требовалось действовать одновременно на нескольких фронтах.

Вернадский обращал внимание на комплексный план, который реализовывал с начала 1220-х годов великий князь Владимирский, действуя согласованно со своим братом Ярославом: «Совместными усилиями они пытались осуществить общий план экономической политики, целью которой было обеспечить использование торгового пути от Балтийского моря к Средней Волге. Юрий взял на себя заботу о юго-восточном конце этого пути, пытаясь разрушить барьер, которым являлось государство волжских булгар… Он выстроил важную крепость на месте слияния Волги и Оки и назвал ее Нижний Новгород, что достаточно характерно. Одновременно князь “верхнего” Новгорода Ярослав сосредоточил свое внимание на усилении контроля над Прибалтикой».

Князья Южной Руси призывали его войска для борьбы с невесть откуда появившимися монголами. Эстонцы, новгородцы и Ярослав просили войск против крестоносцев. Пашуто в этой связи писал о Георгии Всеволодовиче: «Защита новгородских политических и торговых интересов в Прибалтике входила в круг его внешнеполитических задач». В итоге, как мы видим, войска были направлены и на Юг – под командованием Василько Константиновича, и на Запад – под начало Ярослава Всеволодовича.

К Георгию Всеволодовичу было экстренно отправлено эстонское посольство. «Между тем старейшины из Саккалы посланы были в Руссию с деньгами и многими дарами попытаться, не удастся ли призвать королей русских на помощь против тевтонов и всех латинян». Генрих Латвийский подтверждал: «И послал король суздальский своего брата, а с ним много войска в помощь новгородцам; и шли с ним новгородцы и король псковский со своими горожанами, а было всего в войске около двадцати тысяч человек».

Карпов указывает: «Из рассказа немецкого хрониста видно, что своим главным противником власти Ордена считали даже не новгородского князя, а “великого короля Суздальского”, то есть великого князя Юрия Всеволодовича (имя которого в “Хронике Ливонии” не названо). Только опираясь на помощь и поддержку Юрия, его брат Ярослав и смог столь активно действовать в Прибалтике».

Случившаяся в мае 1223 года катастрофа на Калке имела прямые последствия для ситуации в Прибалтике. Вскоре после Калки, по информации Генриха Латвийского, в Ригу прибыли послы из русских княжеств, где правили Ростиславичи, чьи собратья в наибольшем количестве полегли под монгольскими мечами и стрелами. «Тогда король Смоленский, король Полоцкий и некоторые другие русские короли отправили послов в Ригу просить о мире. И возобновлен был мир в том же виде, какой заключен был уже задолго до того». Ростиславичи действительно могли опасаться воинственных крестоносцев в столь благоприятных для тех условиях.

Как замечает Кузнецов, «это означало, что общерусская борьба за Прибалтику сократилась до противостояния западным противникам только Новгорода, Пскова и Владимирского княжества. И поскольку Ярослав Всеволодович на свой страх и риск, даже с ресурсами Новгорода, не мог вести большую войну в Прибалтике, очевидно, он действовал по согласованию с Георгием и при его поддержке… Георгий Всеволодович продолжал контролировать Новгород, используя для этого самостоятельную политику в нем Ярослава Всеволодовича».

Но, как мы увидим, в источниках новгородские дела будут больше связываться с именем Ярослава, а не Георгия Всеволодовича. Карпов объясняет причину: «о княжении Ярослава в Новгороде рассказывают как новгородский, так и ростовский летописцы. Ярослав вообще вел себя куда активнее брата, и его кипучая деятельность не могла остаться незамеченной современниками, как русскими, так и немцами. Юрий же редко покидал стольный Владимир. Но он поддерживал брата и оказывал ему при необходимости всемерную помощь. Более того, только опираясь на эту помощь, а иногда и действуя от имени старшего брата (как это было, например, во время похода на Юрьев в 1223 году), Ярослав смог добиться внушительных успехов на “своем”, то есть новгородском направлении, которое Юрий, по всей вероятности, сознательно уступал ему».

В то же время Ярослав Всеволодович был не тем человеком, которого в принципе можно было жестко контролировать. У него всегда была собственная повестка, отличная от повестки брата, тем более когда дело касалось Великого Новгорода. «Еще со времени правления отца Ярослав считал Новгород своим, имел там сторонников, прекрасно ориентировался в расстановке внутриполитических сил, – пишет Кузнецов. – Поэтому Ярослав противился попыткам утверждения в Новгороде Георгия и его сына Всеволода. В дальнейшем произошло своеобразное разделение внешнеполитической деятельности Владимирского княжества: Георгий контролировал восток, а Ярослав боролся за Новгород». Пока же они действовали вместе и согласованно.