1221. Великий князь Георгий Всеволодович и основание Нижнего Новгорода

Карпов соглашался: «Поход на емь был связан с давним противостоянием Новгорода и Швеции, закрепившейся в западной Финляндии, в землях суми (суоми), и все активнее проникавшей в ее внутренние области. Между тем жившие здесь племена еми (тавастов) считались данниками Новгорода, и уступать эти земли шведам новгородцы не собирались».

Через землю еми воины Ярослава прошли как нож сквозь масло. «И всю землю их пленил, и возвратился в Новгород, славя и хваля Бога, видя такое множество полона, что бывшие с ним не могли всего полона довести, но одних перебили, а других многих отпустили восвояси». С точки зрения обретения добычи и пленных поход был успешным. Но с позиции обеспечения стратегических интересов Руси – скорее бесплодным. Вероятно, в то время значительная часть еми уже приняла католичество и оказалась в сфере шведского влияния.

Но одним из последствий похода Ярослава на тавастов стал миссионерский успех новгородского князя – массовое крещение карел.

«В том же году князь Ярослав Всеволодович, послав, крестил множество карел, едва ли не всех людей». Духовную миссию в Карелию можно датировать мартом-апрелем 1227 года.

О направлении Ярославом специальной церковной миссии в Карелию сообщает владимирский (переяславский) летописец, но молчит новгородский. Из этого Хрусталев делает вывод, что «священники были направлены из суздальских земель». Крещению Карелии могло предшествовать «некое соглашение между племенными старостами и князем Ярославом, который становился и карельским сюзереном, и их первокрестителем». Кузнецов подчеркивает: «Уникальное сведение Лаврентьевской летописи об этом событии восходит к владимирскому великокняжескому летописанию, что отражает политический курс Георгия Всеволодовича».

То есть в числе политических инструментов обеспечения интересов Руси в Прибалтике появилось принципиально новое средство – крещение соседних народов. Впервые – после Владимира Святого – владимиро-суздальские князья Георгий и Ярослав Всеволодовичи стали использовать христианизацию. Очевидно, здесь они брали пример с куда более агрессивно проводивших эту линию крестоносцев.

«Это также едва ли не единственный эпизод такого рода в истории домонгольской Руси, ибо целенаправленного массового обращения в христианство соседних народов Русская церковь ранее не предпринимала, – замечает Карпов. – В отличие от современной ей Западной, католической. И можно думать, что именно активность Западной церкви в лице рыцарских орденов и шведского епископата в Прибалтике и в других близких к Руси областях, их неукротимое стремление насадить там католическую веру заставили князя Ярослав Всеволодовича действовать более решительно, в том числе и в духовной сфере. И в этом Юрий опять же всецело поддерживал брата».

Крещение в 1227 году сыграло огромную роль в сохранении Карелии в сфере российского влияния. И оно вряд ли просто совпало по времени с другим уникальным известием летописи – о сожжении волхвов.

«Явились в Новгороде волхвы, ведуны и колдуны, и многие волхования, и волшебства, и ложные знамения творили, и много зла совершали, многих прельщая. И, собравшись, новгородцы схватили их и повели на двор архиепископа; и тут мужи князя Ярослава вступились за них. Новгородцы же повели волхвов на Ярославов двор, и, сложив большой костер на дворе Ярослава, связали волхвов всех и бросили в огонь; и там сгорели все».

Эпизод этот свидетельствовал об очевидной религиозной экзальтации в Новгороде того времени.

Княжеский кризис в Новгороде и мир с Ригой не позволили адекватно противостоять усилению экспансии ордена меченосцев в Прибалтике. В 1227 году ливонцы занялись покорением Эзеля. Рыцари из Риги и Готланда по льду ворвались на остров Сааремаа и покончили с этим центром эстонского сопротивления и неизменным союзником Новгорода. Связанные договором 1224 года новгородцы, их князь и Георгий Всеволодович бессильно наблюдали за неизбежным.

17 января 1227 года была издана булла римского папы Гонория, в которой предлагалось «всем королям Руси» (Universis Regibus Russie) немедленно «принять легата Римской церкви, чтобы под воздействием его здравых наставлений вы постигли истину католической веры, без которой никто не спасется». Два месяца спустя Гонорий скончался. Папский легат Вильгельм Моденский покинул Прибалтику, препоручив ее заботам Рижского епископа и меченосцев.

Уверенность Рима в наличии католических симпатий на Руси имела некоторые основания. Псков после 1224 года все больше склонялся к укреплению отношений с Ригой. Сближение псковичей с католиками ярко проявится в их конфликте с князем Ярославом, разразившемся в 1228 году.

Большие перемены в то время происходили в Монголии.