1221. Великий князь Георгий Всеволодович и основание Нижнего Новгорода

Тот факт, что почти одновременно были достроены и украшены две красивейшие церкви Северо-Восточной Руси – в Суздале и Юрьеве-Польском (1234), – свидетельствовал как о богатстве края, так и о высоком развитии архитектурного и строительного мастерства в период правления Георгия Всеволодовича.

Однако у русских людей в начале 1230-х годов создавалось полное ощущение того, что Господь от них отвернулся. Летописи заполнены сообщениями о самых зловещих небесных знамениях и вполне реальных стихийных бедствиях. В 1230 году Русь поразило редкое в наших местах сильное землетрясение. «Месяца мая в 3 день, во время святой литургии, когда читают святое Евангелие, в церкви святой Богородицы во Владимире затряслась земля, и церковь, и трапеза, и иконы сдвинулись в стенах, и паникадила со свечами, и светильники поколебались; люди же изумились и подумали, что головы у каждого из них закружились. И так друг другу рассказывали, что с ними было, и недоумевали, что же это было. Было же это во многих церквах и в домах господских, и в иных городах это было».

«В Киеве же городе гораздо больше того было потрясение: в монастыре Печерском церковь святой Богородицы каменная на четыре части разошлась, в то время, когда был там митрополит Кирилл, и князь Владимир, и бояре, и множество людей сошедшихся, ибо праздник был в тот день отца Феодосия…

В Переяславле же Русском церковь святого Михаила распалась надвое, упали же и своды трех закомар с кровлею, и засыпало иконы, и паникадила со свечами, и светильники. Было же то в один день и в один час по всей земле во время литургии».

А уже 10 мая – диковинное солнечное затмение. «Видели некоторые солнце рано восходящее, и было на три угла… В том же месяце в 14 день в третий час дня солнце начало погибать, и видели это все люди, и осталось его мало, и стало как месяц трехдневный, и начало опять полниться». Солнечное затмение 14 мая 1230 года описано не только русскими летописцами, но и западными хронистами. А вот описанное в летописях разноцветное огненное облако в Киеве над Лыбедью так и не получило однозначного научного истолкования.

А затем начался голод, ударивший прежде всего по западным регионам страны. «В том же году был сильный мор в Смоленске, сотворили четыре общих могилы и положили в двух 16 тысяч, а в третьей – 7 тысяч, а в четвертой – 9 тысяч; и так было два года».

Не лучше ситуация складывалась в Новгороде. «И разгневался Бог, и опустошил землю, и пошел дождь от Благовещения до Ильина дня, день и ночь, и настала стужа, и были морозы великие, и побило все хлеба… и был великий мор в народе от голода, так что не было сил хоронить их».

Ситуация усугублялась тем, что Ярослав Всеволодович по-прежнему блокировал торговые пути, по которым в город поступал хлеб из «Низовских земель». И Ярослав собирал полки для похода на Новгород, чтобы отобрать его у Михаила Черниговского.

Войны удалось избежать, и вновь Георгий Всеволодович выступил в роли миротворца. Хотя инициатива миротворческой миссии на сей раз пришла не от него, а – неожиданно – из Киева. Хрусталев считает, что это Михаил Черниговский «обратился к посредничеству киевского князя Владимира Рюриковича, который направил во Владимир митрополита Кирилла с целью примирить Михаила с Ярославом. Миссия удалась».

Толочко проясняет контекст этой мирной инициативы. В Киеве тогда состоялся съезд южнорусских князей – последний в истории Руси. «Формальным поводом к нему, возможно, явились торжества по освящению епископа Ростовского Кирилла в Софийском соборе, но фактически князья прибыли в Киев на сонм… О чем совещались южнорусские князья в данном летописном сообщении не сказано. Однако… их, скорее всего, волновали взаимоотношения черниговского князя Михаила и владимиро-суздальского Ярослава Всеволодовича. Не исключено, что результатом этого сонма была отсылка посольства к Юрию Всеволодовичу с просьбой мира Михаилу Черниговскому. Это тем более вероятно, что посольство это возглавил преосвященный митрополит всея Руси Кирилл». Заметим, правда, что собор по поводу поставления епископа Ростову часто датируется 1231 годом.

Но как бы то ни было, читаем в летописи о событиях 1230 года: «В том же году приходил митрополит Киевский и всея Руси Кирилл к великому князю Юрию, и к брату его Ярославу, и к Святославу, и к племянникам их Константиновичам, от великого князя Киевского Владимира Рюриковича, а от Черниговского князя Михаила – епископ Перфилий, с ними же – игумен Спасский из Берестова и Петр Акерович, стольник Владимира. Эти трое приходили с митрополитом, прося мира Михаилу с Ярославом: ибо был Михаил несправедлив в крестном целовании к Ярославу. Ярослав же хотел идти на него».

Неправым, как видим, считали именно Михаила Черниговского, который будто бы нарушил условия своего соглашения с Ярославом, но в чем состояли эти условия, осталось за кадром.