1221. Великий князь Георгий Всеволодович и основание Нижнего Новгорода

Полагаю, история быстро стала достоянием широкой общественности, вызвав гнев и возмущение на Руси. Правители Булгарии после заключения мира с Георгием Всеволодовичем сочли за благо отправить останки Авраамия во Владимир. Там мощи новомученика были встречены с большим почетом, и его имя пополнило пантеон русских святых.

Лаврентьевская летопись сообщает о переносе останков Авраамия во Владимир как о крупном событии: «В лето 6738 (1230), месяца марта в 9-й день, на память 40 святых мучеников, принесен был новый Христов мученик Аврамий из Болгарской земли в славный град Владимир… И взяты были мощи святого страстотерпца Аврамия, и принесен был во Владимир, и великий князь благочестивый Георгий встретил его перед городом за версту с великой честью и со свечами, и епископ Митрофан со своим клиросом и с игуменами, и княгини с детьми, и все люди. И положен был в церкви Святой Богородицы в монастыре великой княгини Всеволода».

Георгий Всеволодович стремился к тому, чтобы Владимир, город относительно молодой – в сравнении с Ростовом и Суздалем – тоже обзавелся своим пантеоном святых мучеников. Перенесение мощей должно было еще больше возвысить столичный статус Владимира.

Клан

В 1229 году между Георгием и Ярославом Всеволодовичами вспыхнул острый конфликт. «Ярослав же Всеволодович, послушав некую ложь, отлучил от Юрия трех Константиновичей: Василька, Всеволода, Владимира; и замыслили противиться Юрию, брату своему, но не попустил Бог сбыться злу».

Карамзин на основании этого летописного свидетельства замечал о Ярославе: «Сей Князь в то же время поссорился и с братом своим Георгием; тайными внушениями удалил от него племянников, сыновей Константиновых, и замышлял войну междоусобную: но Георгий старался всячески обезоружить его».

Насколько далеко готов был зайти Ярослав в конфронтации со старшим братом, сказать невозможно. Как и то, что стало ее причиной, поскольку летописи об этом прямо не сообщают.

Еще Татищев не без оснований полагал, что Ярослав «злобствовал тайно на брата Юрия» за то, что тот якобы помог вокняжению в Новгороде своего шурина Михаила Черниговского.

Да, как мы помним, впервые дорожку в Новгород Михаилу проложил именно Георгий Всеволодович. Да, великий князь Владимирский крепил родственные связи с черниговскими Ольговичами, к которым принадлежала его жена и с которыми при его содействии породнились все три сына Константина Всеволодовича. Кстати, последнее обстоятельство работает против версии о борьбе за Новгород как причине конфликта Ярослава и Георгия. С чего бы Константиновичам, женатым на черниговских княжнах, выступать вместе с Ярославом против Георгия из-за его якобы прочерниговской политики?

Карпов сомневается, что великий князь в этот раз приложил руку к вокняжению в Новгороде Михаила Черниговского, но «то, что он пытался примирить Михаила и Ярослава, весьма вероятно. И именно это мог поставить ему в вину Ярослав, ждавший от брата безусловной поддержки… А возможно, причины ссоры коренились глубже и объяснялись чрезмерными амбициями Ярослава, потерявшего новгородский стол. Кто знает, может быть, он втайне мечтал о великом княжении и для этого пытался заручиться поддержкой племянников?»

Георгий Всеволодович в очередной раз сумел продемонстрировать свои дипломатические способности и миролюбие. По призыву великого князя все его родичи поехали на «княжий снем» (съезд, совет).

«Дяди и племянники съехались наконец в Суздале, где Великий Князь говорил столь благоразумно, столь убедительно, что Ярослав склонился к искреннему миру, обнял брата и вместе с племянниками назвал его своим отцем и Государем», – замечал Карамзин. Богданов более циничен: «Обильными подарками князьям и их боярам Юрий Всеволодович успокоил начавшуюся было распрю». Как бы то ни было, «прекратили вражду между собою, и поклонились все Юрию, и целовали ему крест обо всей любви, чтобы иметь его как отца себе».

И все закончилось большим совместным торжеством. «И праздновали там Рождество святой Богородицы все вместе у епископа Митрофана в Суздале», – радовался летописец.

Пашуто писал, что «постепенно вновь затихли распри, и на феодальном съезде в Суздале (1229) власть этого великого князя (Юрия) признали многочисленные князья – вассалы “большого гнезда”, а также церковная знать». Макарихин так не думал: «Склонил повинную голову и Ярослав, но лютую обиду, видимо, оставил на сердце, затаил на долгие годы». Этим якобы и будет объясняться уклонение Ярослава от помощи Георгию Всеволодовичу в его битве с монголами Батыя. Может, и так. Однако вряд ли причиной станет обида, как увидим позднее. Но очевидно, что тогда, получив поддержку родни, Ярослав стал готовиться к войне с Михаилом Черниговским и Новгородом.

В 1230 году «у Юрия Всеволодовича и Агафьи Всеволодовны родилась дочь и “была наречена именем Феодора – “богонесущая”».