1221. Великий князь Георгий Всеволодович и основание Нижнего Новгорода

«Митрополит же много говорил Ярославу о мире, из божественных писаний пересказал ему и поучал его из Евангелия – не противиться злу, потом же и епископ. Начал же ему и брат его Георгий говорить, и прочие братья его, чтобы не оставлял труда митрополичьего впустую, но помирился с Михаилом».

Красноречие Георгия и братьев возымело результат. Ярослав «послушал брата своего старшего, и отца своего митрополита, и братьев своих, и епископа Порфирия, и взял мир с Михаилом. Митрополита же много почествовали оба князя, Юрий и Ярослав, также и епископа, и игумена Спасского; и благословившись от них, отпустили каждого из них к своим князьям в землю свою».

С Михаилом, может быть, Ярослав Всеволодович под влиянием авторитета Георгия Всеволодовича и церковных иерархов и помирился, но от претензий на Новгород вовсе не отказался.

Полагаю, не без участия Ярослава там усилились голодные бунты, на сей раз направленные против «черниговской партии». Князь Михаил оставался в благополучном Чернигове и даже не пытался помочь в решении продовольственных проблем в Новгороде. Более того, черниговские бояре поспешили 8 декабря увезти его маленького сына Ростислава в Торжок, где бы он был в безопасности и поближе к обеспеченному югу. Новгородцы сочли, что это было уже слишком. Утром в понедельник 9 декабря началось восстание. Были разграблены дворы посадника, тысяцкого и их родни.

Летописец сообщает: «Княжич же Ростислав Михайлович… с посадником новгородским пошли на Торжок; а новгородцы дом Семена Борисовича разграбили, жену его схватили, а самого смерти предали. Тогда же Водовика посадника, и брата его Михаила, и зятя их Данислава, и Бориса тысяцкого дома разграбили и все их имущество разделили себе…»

Вместе с Водовиком из Новгорода в Торжок бежали многие бояре из числа его родственников и сторонников. Но и в Торжке Ростислав Михайлович и его сторонники удержались недолго. «А князя Ростислава Михайловича изгнали с Торжка к отцу его Михаилу в Чернигов, говоря:

– Отец твой Михаил Всеволодович сказал нам свое слово, что сядет он на коня и пойдет на войну за наши обиды новгородские со дня Воздвижения; и вот, ныне же Николин день, а от отца твоего ничего нет. И ты иди от нас, а мы себе князя добудем.

И он пошел к отцу своему в Чернигов». Новгород недолго оставался без князя.

«А новгородцы послали за князем Ярославом Всеволодовичем в Переяславль, говоря:

– Если хочешь княжить у нас во всей воле новгородского народа, то иди ты к нам».

Ярослав не заставил себя долго ждать; «Ярослав же спешно пришел к Новгороду, месяца декабря в 30-й день, и созвали вече, и целовал Святую Богородицу на грамотах на всех Ярославлих. И, пробыв две недели, пошел опять в Переяславль, взяв с собою младших мужей новгородских; а сыновей своих двух, Федора и Александра, посадил в Новгороде». Федору шел двенадцатый год, Александру (еще не Невскому) – одиннадцатый.

Водовик и Борис Негочевич, опасаясь расправы, бежали из Торжка в Чернигов. Новгородцы выбрали нового посадника – Степана Твердиславича – и тысяцкого Микиту Петриловича. К власти вновь пришла «суздальская партия».

Власть в городе сменилась, политические страсти улеглись, но проблемы не только автоматически не решились, но и, как утверждал летописец, усугубились. «Голод же еще больше распространился, не только по всей земле, но и в Новгороде, кроме только одного Киева; таков был гнев Божий, что не только мертвых людей ели, но и живые люди друг друга убивали и ели… Злые же люди, если слышали где, что у кого-то есть зерно, с силою приходили в место то, грабили и убивали. И распространился гнев Божий, и померло людей по всей земле бесчисленно».

Как будто этого мало, на следующий год добавятся пожары: «был пожар в Новгороде, и таков гнев Божий был, что и по воде огонь ходил, и горело через Волхов, все люди видели и дивились; и сгорело, и утонуло множество людей».

По некоторым данным, Новгород лишился до трети населения. Вместе с мастерами безвозвратно исчезли некоторые ремесленные традиции, остановилось каменное строительство.

Владимиро-Суздальская Русь сумела избежать массового голода, как и южнорусские земли. Сказались и различия в погодных условиях, и устойчивость экономики.

Только весной 1231 года – с началом навигации – удалось наладить ситуацию с продовольствием. Прибыли немецкие купцы «из-за моря», доставившие – не безвозмездно – муку и зерно из Германии и Готланда. «Многомилостивый Господь Бог послал милость свою, и начал год плодоносным становиться всяким житом и всякими овощами. Немцы же заморские слышали, что голод был по всей Русской земле и в Новгороде, и пошли в бесчисленных кораблях со всяким зерном и с мукою в Новгород и во всю Русскую землю, и сотворили много добра; если бы с ними не послал Господь Бог хлеб, и всякое зерно, и муку, то страшно сказать, уже погибнуть бы всей Русской земле от голода». Да и Ярослав хлебную блокаду снял.

Голод отступил, напряжение в поредевшей новгородской общине спало, и это было поставлено в заслугу «фартовым» суздальским князьям.