13 странных историй о любви и смерти

Их плиты стояли рядом в высокой траве. Прижавшись друг к другу так же, как прижимались друг к другу они. Два горячих живых человека. Два холодных мертвых камня.

– Этого не может быть – сказала она. Ей хотелось шутить. Ей хотелось, чтобы шутил хотя бы он.

– Розыгрыш, пранк – ответил он уверенно – Нас снимают. Знаешь, эти темы со скрытой камерой? – он уверенно толкнул каменную плиту ногой, рассчитывая, что та окажется пластиковой имитацией. Плита не сдвинулась с места. Она давно вросла в землю. Это было видно по траве вокруг. По тому, как спокойно пробежал по ее краю муравей. Привычной тропой спешил по своим муравьиным делам. А их дела оказались вдруг далёкими и неважными. В одно мгновение изменилось все. Важность некоторых встреч и планов оказалась пустой, а недостижимость некоторых – невероятно важной.

Они присели на траву рядом со своим плитами. Она уже не чувствовала озноб. Плиты были реальностью. Грубые старые. Это нельзя подделать. В общем-то это было понятно им обоим сразу. Нельзя подделать. Надписи на могильных плитах – это не сторис в Instagram. Это прохладный шершавый камень, по которому бегут муравьи. Это выбитые в камне имена и даты. И пыль внутри срезов и крошечные сколы потемневших каменных букв говорит об их реальности не меньше, чем высокая трава у оснований плит.

– Почему они вместе? Кто решил, что нужно поставить их вместе? Положить нас вместе?– она удивлённо смотрела на него. А он в ее глазах видел свое отражение. И понимал, что ничего не успеет. Ничего, не успеет сделать, написать. Не успеет уже закончить все свои десятки начатых дел.

– Никто же не знает, что мы вместе, что мы настолько вместе… – она спрашивала его. Доверчиво и просто, как она всегда задавала ему свои вопросы. И он от ее мягкой и умной доверчивости терял голову. И еще всегда терял голову, когда целовал ее пальцы. Помнил их озябшую дрожь первой встречи. Помнил, как впервые взял ее руки в свои грубоватые большие ладони. Как кружилась голова от прикосновения к прозрачной хрупкости ее запястий.

Они сидели и говорили долго. Они не спеши уйти. Не было нужды спешить. Две даты на сером граните изменили все их планы. Отменили все их списки важных дел. Все важные встречи, недосмотренные фильмы и непрочитанные книги потеряли смысл. Позвонить? Пожалуй, нужно кому-нибудь позвонить. Но если это ничего не изменит, то можно и не сейчас. Сотни имён в телефонной книжке стали пустым знаками. Даже не воспоминаниями. С кем и о чем можно говорить в свой последний день?

Последний день. Как прекрасно, что он солнечный. Как прекрасно, что вокруг тихо. Тишина – это именно то, что нужно в последний день. И нужно обязательно быть с тем, кого любишь, так ведь? В последний день? Ты ведь не будешь спорить?

Ее рука забралась под его рубашку и гладила спину и шею. Лёгкие ласковые прикосновения. Он закрыл глаза. Его захлестнуло чувство невероятной красоты происходящего. Он слышал пение птиц, далёкий гул дорог Большого города, скрип кузнечиков в траве, чьи-то осторожные шаги и шорохи на аллеях кладбища. Он чувствовал тепло солнца, склонявшегося к горизонту. Вот что реально. Вот это все, что прямо сейчас происходит вокруг. Нет ничего более реального, чем ее ласковые прикосновения. Нет ничего реальнее и важнее того, что она скажет или сделает прямо сейчас. Он повернул голову, встретился с ней взглядом. Он никогда не сможет объяснить ей своих ощущений. Он никогда не говорил ей трёх простых слов, которыми наполнены все фильмы, и книги. И все их запланированные встречи и путешествия ради трёх этих простых слов. Он не скажет их и сейчас. Пусть недосказанность останется. Недосказанность прекрасна.

Мадам В. жмурилась от яркого летнего солнца. Она была довольна своей шуткой. Это была ее давняя задумка. У мадам В., впрочем, все задумки давние. И каждый раз задумка ее срабатывала по-новому. Она видела слезы, видела скандалы и крики, слышала глупые обвинения и нелепые предположения. Но сегодняшняя парочка стала жемчужиной ее коллекции. Такой тишины она никогда не слышала. Да, удивление – это именно то, что мадам В. ценила больше всех остальных вещей в мире. Что, собственно, нового может случиться на глазах у времени? Мадам В. вспомнила последнюю пьесу для виолончели и фортепиано, которую написал незаслуженно забытый композитор из третьей аллеи. "Очень кстати" – снова сказала себе Мадам В.

Ты хочешь знать, что было дальше? Дальше Мадам В. закрыла глаза и произнесла едва слышно: – "Достаточно". Слово времени дорогого стоит, сказал бы тот, кто знает об этой истории столько же, сколько мы с тобой сейчас.

Захлопали черные крылья. По плитам с именами запрыгал неизвестно откуда взявшись огромный черный ворон. Кладбище.