14-14

Я получил твое последнее письмо идо сих пор не могу прийти в себя от твоей смелости, хотя не могу сказать, что очень удивлен. Я был уверен: ты сделаешь всё, чтобы спасти эту девушку. Разве не точно так же ты спасаешь меня?

Надеюсь, Марион теперь поймет, как ей повезло, что ты рядом с ней. Я хотел написать тебе раньше. Вообще-то я написал два письма, но оба порвал, потому что мне до сих пор не удалось убедить отца уехать… На самом деле я и не особенно пытался. Мне стыдно в этом признаться после всего, что ты для меня сделал, только не думай, что я тебе не поверил! Я знаю, война неизбежна, тем более что неделю назад произошло нападение, о котором ты меня предупреждал. В Сараево сербский студент застрелил эрцгерцога Франца-Фердинанда и его жену. Об их убийстве написали все газеты, и все говорят сейчас только об этом. Я перечитал хронологию событий, которую ты мне прислал, и вижу, что мне остался всего один месяц, чтобы уехать из Корбени.

Но я боюсь, понимаешь? Боюсь, что не смогу убедить отца, боюсь бросить дом, боюсь, что больше не смогу с тобой разговаривать. Правда, вчера я получил письмо от Симоны, она настаивает, чтобы я приехал как можно скорее. Я уверил ее, что мы с ней встретимся в Париже даже раньше, чем я думал, в июле. Она поступила на обучение к сестрам Калло это известные портнихи, а мой дедушка предоставил ей комнату в мансарде своего дома.

Я напишу тебе адрес дедушки, потому что надеюсь оказаться там через несколько недель… Не могу себе представить, что мы потеряем друг друга из виду, но, боюсь, это неизбежно. У меня еще есть новости о Марте: она окончательно выздоровела! И это благодаря тебе: она принимала порошки десять дней, как ты велел, и доктора в Париже даже не стали класть ее в больницу! Мать написала мне в последнем письме, что Марта прямо летает по парижским улицам и смеется от радости, а за ней еле поспевает гувернантка, которую настоял взять дедушка. Отец, узнав об этом, проворчал: «Гувернантка! Как будто твоя мать не может сама воспитать детей!» Но мне кажется, что в глубине души он страшно рад, что Марта выздоровела, и брюзжит для виду. Я уже пытался говорить с ним, но не знаю, как убедить его оставить скотину и пашню. Это очень трудно.

Глаза Адриана затуманиваются слезами, и он кладет перо на бумагу, не в силах продолжать. В конце концов он засыпает прямо за столом и на следующее утро просыпается в своей кровати, куда перенес его отец, как когда-то в детстве.

Но случая поговорить с ним, кажется, никогда не представится: наступило время осеменять коров, и отец водит их по очереди к соседу, у которого есть бык. Потом он решает, что пора наколоть дров. Работая на своем поле или на поле соседей, которым он помогает, отец уходит рано утром и возвращается поздно вечером. И вот наконец наступает среда, когда они вместе завтракают.