16 лошадей

– Не может или не хочет? – Алек допил кофе, покачал головой. – Хоть какая-то зацепка, верно? Возможно, ее родители были знакомы с Грейс… Виделись с ней или, не знаю…

– Ладно, займемся… – проявила сочувствие Купер. – Это тоже вариант. Ты только… не волнуйся, хорошо? Зацепок у нас еще много. Нам столько мест надо объездить, что я успею тебе надоесть.

Алек слегка улыбнулся, затем надел пальто.

– Мы найдем его, – сказала Купер, и он кивнул.

В машине он не умолкал, повторял одно и то же. Что ж, Алек не виноват. Какая-то неведомая сила взяла и разрушила его семью, как и многие другие…

И всем ясно, что в этом нет его вины.

Пока они отъезжали от дома, Купер молчала.

– По-моему, ты смотришь на это не под тем…

– Углом? – сердито перебил ее Алек.

– Тот случай на острове… и мужчина, сотворивший такое со своими детьми и женой… Ты думаешь, что вы похожи, но это не так. – Купер пыталась подобрать нужные слова. – Он все разрушил по собственному желанию, и теперь он мертв. И здесь нет никаких других виновных, здесь нечего, как мне кажется, искать между строк. Хочешь кого-то обвинить? Так вини его больной разум. Иногда такое случается, и я не…

– Что случается?

– Нас что-то меняет, – ответила Купер.

– Ты имеешь в виду зло?

– Можно и так сказать.

Бывает, люди остаются в долгу друг перед другом.

Шли дни, и Купер все пыталась помочь Алеку. Помочь человеку, который никогда не хотел помогать сам себе.

Глава 69

Официально Алека на работе не восстанавливали, и никаких выплат, помимо больничного, он не получал. Просто действовал как частное лицо, с неохотного позволения инспектора. Ни у кого не хватало духу его отстранить. Дела в участке шли неважно: после отъезда временной подмоги, после всех смертей на службе осталось всего четыре человека. Четверо полицейских на богом забытом побережье.

Перед уходом с работы Гарри передал Алеку, что вдова Джорджа хотела с ним встретиться, если он не против.

•

Отношения с Купер немного наладились. Да, она по-прежнему что-то скрывала и увиливала от вопросов насчет того, кто ее нанял, но все же стала брать Алека с собой. Странно, что они вот так поменялись ролями. Алек завидовал ей, хотя никогда не считал себя человеком, способным на зависть. Он ведь просто хорошо делает свою работу, вот и все.

Купер сосредоточилась на зацепке с видеокамерой, и Алек вместе с ней.

– Кое-кто из владельцев лошадей видел, как Ребекку Коул снимали на камеру во время катания в повозке.

– Кто именно?

– Майкл Стаффорд, он…

– Я его знаю, можешь не объяснять.

После этого Алек спросил, в курсе ли она, что у Майкла есть судимость. Купер никак не прокомментировала его слова. По глазам было видно, что ее это не особо волнует. Да и Алека тоже. Он радовался тому, что наконец-то сбежал из больничных стен, от искусственного света и странных пищащих приборов.

Никто не в силах был понять, но работа ему помогала. Помогала всегда и во всем. Алек старался двигаться дальше, не думая о своих прошлых и будущих поступках.

Все его мысли занимала тайна, над которой они бились. Он представлял людей в длинных одеяниях, исполняющими какие-то ритуалы. Представлял, что существует целая преступная сеть, шантажом распространяющая свое зло среди местных жителей. Однако собственными глазами ничего этого не видел.

А все из-за Илмарша. Море и улицы опустели. Официальных данных никто не называл, но с началом карантина из города уехало очень много людей. Они просто бросили свои дома. Массовое переселение стало затишьем перед бурей. Они словно вознеслись на небеса.

И теперь не у кого спросить: «Видели ли вы Грейс? А человека с камерой? Хоть что-нибудь?»

В городе почти никого не осталось, сбежали даже некоторые хозяева лошадей, страшась возможной кары.

Как-то вечером Алек и Купер поехали к одной женщине, бывшему члену городского совета и будущему члену парламента. Джордж опрашивал ее незадолго до своей смерти.

•

На большинстве плакатов под стеклом была крашеная блондинка в красном пиджаке со светлыми глазами и деревянной табличкой в руках, наподобие тех, что размещают во дворах перед выставленными на продажу домами. Вот она пожимает кому-то руку, вот стоит рядом с важными министрами, а вот девиз ее неудавшейся предвыборной кампании. ДЖО МАРШ. ДЖОАН МАРШ. МАРШ. Везде по-разному: в заголовках газет, листовках, обещаниях не сдаваться.

Бывший политик жила в тупике в конце длинной дороги, ведущей через лес к ее дому. Чтобы забрать отсюда лошадей, фургону пришлось объехать вокруг здания и вернуться обратно тем же путем.

•

Они спросили у Джоан насчет человека с камерой. Спросили, не замечала ли она в последнее время чего-нибудь странного? Узнает ли Грейс по фотографии?

На столешнице теснились бутылки вина и старые немытые бокалы.

– Я ничего не видела и не слышала. Это не моя вина…

После Джоан зацепок почти не осталось. Они попрощались и ушли.