16 лошадей

За последние пару десятков лет пять из них переделали под муниципальное и временное жилье, еще два находились в таком плачевном состоянии, что их даже трогать не стали, и впоследствии эти здания облюбовали бездомные и бродяги.

В результате разрыва большинства зарубежных контактов компанией, ответственной за перепланировку пустующих отелей, теперь ими частично владело государство. Акции скоро раскупят по дешевке друзья политиков, стоявших за решением о продаже.

Утечка людей из этого захолустного городка была очевидной. С каждым днем уезжало все больше жителей, не желающих здесь оставаться, а из других городов поездами и автобусами в эту пустоту присылали новых, не нужных там лиц.

Кровати и столы втискивали в узкое пространство, в межкомнатных стенах прорубали двери. Сюда стекались из дальних уголков страны или даже из других стран. Приезжим говорили: «Радуйтесь! Вы увидите море!»

Бедняг обещали поселить только тут, вдалеке от их родных и знакомых, и нигде больше. Поначалу у чужаков голова шла кругом от счастья. Их как будто отправили на курорт. Какие причудливые здания! Сколько магазинчиков с конфетами, надувными игрушками и детскими лопатками, которые никто не покупал у бормочущих что-то себе под нос стариков.

Лишь немногим из этих временных жильцов удавалось найти средства, чтобы сбежать от холодного моря. Работы не было, и для получения субсидий они трудились на благо городского совета: мостили тротуары, копали ямы, очищали улицы от мха, шприцев, песка и крови за минимальную плату. Иногда тонули во время работ по углублению дна. Жизнь в Илмарше превращалась в страдания. Старики доживали свои дни в ужасающей тишине плохо отапливаемых домов.

Снаружи висела табличка «Белые апартаменты». Старое название едва заметно проявлялось в облупившихся буквах, точно призрак из прошлого.

Купер и Алек переступили порог здания.

Глава 76

Приемные родители Ребекки разрешили им поговорить с девочкой, но только через несколько дней.

– Пусть немного освоится на новом месте.

•

Пол в вестибюле высотки был выложен потрескавшейся плиткой с шахматным узором. За бывшей стойкой администратора, теперь заваленной непонятными коробками, висели жуткие красные шторы.

– Какая квартира? – спросил Алек.

– Не знаю.

– У тебя же записано в телефоне. – Он вытянул шею и принюхался.

– У тебя тоже, – сказала Купер. – Посмотри сам.

Алек скривился и достал свой мобильный. Купер ужасно раздражало, когда люди вели себя таким образом: заставляли тебя зря терять время, когда могли бы все сделать сами.

– Третий этаж, тридцать девятая.

Они направились к лифту, и, хотя нигде не было предупреждений о его неисправности, Купер и Алек не спешили нажимать кнопку вызова.

– Что думаешь? – поинтересовалась Купер.

– Лучше по лестнице.

– Уверен?

Алек кивнул. Не хватало еще застрять на несколько часов в этом лифте.

– Всего три этажа, осилю.

Всего три этажа.

Купер не обгоняла Алека – вдруг ему понадобится помощь.

После второго пролета он остановился передохнуть.

– Все в порядке, – заверил он и Купер, и самого себя.

Пыльные стены покрыты надписями, мешки с мусором лежат прямо у дверей.

На третьем этаже они постучали в тридцать девятую квартиру.

Глава 77

В десять лет Саймон увидел, как маму тошнит над раковиной. Она так тщательно следила за своим питанием и худела все сильнее и сильнее, а потом однажды взяла и уехала от сына и мужа на две недели.

Алек узнал обо всем этом из дневников, уже после смерти Элизабет. Вернувшись, она отказалась от таблеток и диет и снова начала готовить нормальную еду. В ее рацион вернулось мясо, однако когда Саймон спрашивал, где она пропадала, Элизабет с виноватым видом замолкала, и Алек менял тему.

Часто повторял, что гордится своей женой.

Он сидел перед телевизором и комментировал внешность других женщин, их фигуру. Все так делают.

Она иногда переживала, что Саймон плохо ест. Что он очень тощий, оставляет еду на тарелке, воротит нос от торта на день рождения и пьет только воду. В подростковые годы ей удалось немного переучить сына, и, помогая ему, Элизабет отчасти помогала себе. Мальчик рос большим и крепким, и все же от некоторых привычек, связанных с едой, он так и не избавился, а мать волновалась, что в этом есть и ее вина. Возможно, в детстве Саймон увидел что-то такое… Никогда не знаешь…

•

Много лет спустя Алек прочитал дневники Элизабет. Они лежали у всех на виду, а теперь были сложены в коробки с ее вещами, которые Алек забрал у матери Элизабет – разве она имеет на них какое-то право? Они ведь так и не развелись, поэтому вещи жены принадлежали Алеку. Должны же у Саймона остаться хоть какие-то воспоминания о матери, а впоследствии и об отце.

Алек прочитал ее дневники, а затем сжег их.

Глава 78

На поляне за деревьями, недалеко от берега, стояли четыре деревянных ящика.

Они уже не двигались. Животные внутри начали разлагаться, вокруг по странной ломаной траектории летали мухи.

По бокам ящики намокли от дождя.

Домик на побережье вздрогнул. Он покачивался с каждой новой волной, розовая краска растрескивалась, скрипели балки.