1632

Неторопливо, солидно: — Во-первых, потому, что я прежде всего христианин. Мой титул, родословная, все эти знаки земной власти — всё это по воле Божией, и никакой другой. Я не забыл, даже если другие монархи запамятовали, что Господь дал нам власть с определенной целью. Пусть другие игнорируют свои обязанности владыки, а я не буду. Если король, князь или барон не заботится о потребностях своих подданных, он не подходит на роль правителя. На самом деле, это очень просто. Страницы истории полны описаний кар Божьих, которые обрушивались на таких владык. Где теперь римские императоры?

В голосе короля не было никаких эмоций, когда он произносил эти слова, благочестивые и искренние. Это была просто констатация факта. Следующая же фраза Густава II Адольфа прозвучала из уст выпрямившегося во весь рост короля, его бледно-голубые глаза горели огнем, унаследованным от предков. В этот момент высокомерно глядевший на своих подданных огромный человек изучал величие владыки каждым дюймом своего тела.

— Во-вторых, потому что я — Ваза.

Имя правящей династии Швеции прокатилась по плитам террасы. На мгновение присутствующим показалось, будто Рейн содрогнулся в ответ.

— Ваза! — повторил он. В этом имени было напоминание и вызов. Напоминание самому себе, и вызов себе же…

Густав смотрел на своих подданных. Во взгляде не было огня. В нем было слишком много ледникового холода, пламени не оставалось места. Ледник не сияет, он просто есть.

— Не забывайте этого, — сказал он тихо.

Его подданные не дрогнули, стоя под этим взглядом. Но они, казалось, слегка уменьшились в размерах. Династия Ваза установила свое господство над Швецией многими способами. Включая, конечно, политические и полководческие таланты. Но, кроме этого, среди них была снова и снова проверенная временем мгновенная готовность сломать аристократию, подчинив её своей воле.

Густав Адольф был назван в честь своего деда, великого Густава Вазы, который основал династию и создал современное государство, называемое Швецией. Презрение его деда по отношению к дворянству было зафиксировано в исторических документах, как и результаты этого презрения. Шведская аристократия была сломана, объезжена, приучена к дисциплине. Дворяне возвращались из опалы только после того, как демонстрировали свою готовность работать в рамках нового мироустройства. Во владениях Густава Вазы прислушивались ко всем четырем сословиям — к крестьянам и горожанам столько же, сколько к дворянству и духовенству. Если уж говорить о предпочтениях, Густав Ваза покровительствовал росту среднего класса и был вознагражден, в свою очередь, государственной казной, полной серебра, мощным флотом и армией, и лучшей, если и не крупнейшей в Европе, военной промышленностью.

Ваза. После своего вступления на престол в формально незаконном возрасте семнадцати лет — это стало возможным благодаря специальному постановлению риксдага, парламента Швеции, разработанному и пролоббированному Оксеншерном — Густав II Адольф согласился на компромисс, в рамках которого были восстановлены некоторые привилегии аристократии. И он сдержал свое обещание. В отличие от своего деда, который поддерживал простолюдинов, Густав II Адольф обычно назначал на высокие посты только дворян. Тем не менее, несмотря на внешние уступки, реальность осталась прежней. Власть династии опирались на народ Швеции, а не ее аристократию, и первый знал это так же хорошо, как и вторая.

Ваза…

— Решено, — заявил король. — Тюрингия будет оставлена в покое. Пусть сами управляют своими собственными делами. Если Вильгельм и — ха-ха! — Бернард смогут с ними договориться, отлично. Но это их дела, а не наши. Я не пошлю ни одного солдата для того, чтобы обеспечить возвращение Саксен-Веймарам их владений.

— У нас уже есть войска в тех местах, — отметил Торстенссон мягко.

Густав вскинул на него взгляд.

— Маккей? — он пожал плечами. — Несколько сотен кавалеристов.

Спенс начал было говорить. Король бросил на него быстрый взгляд, и шотландский генерал закрыл рот.

Взгляд короля упал на Оксеншерна. Озвучив свое решение, Густав решил подсластить пилюлю.

— Я лично поговорю с Вильгельмом, Аксель, — сказал он. — Я дам ему мои заверения, что, независимо от того, что происходит в Тюрингии, я не отрину семью Саксен-Веймар. — Он жестко усмехнулся. — Кто знает? Вильгельм, в отличие от своего младшего братца, достаточно прозорлив, чтобы понять, что, в конце концов, титул герцога крохотного герцогства — не самая высокая цель, к которой человек может стремиться в этом мире.

Он хлопнул в ладоши, объявив, что меняет тему разговора. Хлопок превратился в ещё одно потирание ладоней. Чтобы защититься от холода, конечно. Но это движение ещё и выразило большое удовлетворение. Так потирает руки мастер, созерцающий только что созданный им новый шедевр.

— А теперь, господа — Тилли! В последнем донесении упоминается, что старик снова зашевелился. Он вышел из Нордлингена и движется в сторону Горна, расквартировавшегося в Бамберге. Валленштейн, тем временем, также вернулся в дело.

Торстенссон засмеялся.