186 суток на орбите (спросите у космонавта)

Тем не менее во время обучения было несколько вещей, которые мне не очень нравились. Я уже упоминал, что для меня настоящим испытанием было изучение русского языка. Моими первыми учителями были немец, который говорил по-русски и по-английски, и украинец, который говорил по-немецки и не очень хорошо по-английски. Оба отличные специалисты, и уроки были очень забавными, но я понимал, что что-то упускаю. Грамматика русского языка с ее падежами была для меня полной загадкой.

Наша подготовка проходила в самых разных уголках планеты, и, где бы мы ни находились, мы всегда занимались русским языком. Так что я столкнулся с разными преподавателями в Германии, США и России. Вскоре я начал замечать выражение недоумения на их лицах: они не понимали, почему человек, без проблем разбирающийся во внутреннем устройстве космической станции, затрудняется ответить, когда надо использовать дательный или родительный падеж. Я упорно шел к требуемому уровню знаний, но, если честно, воспоминания о ночных часах, проведенных за изучением русского языка, не самые приятные для меня.

Также у меня остались не лучшие воспоминания от миссии NEEMO. На самом деле NEEMO входит в топ-10 значимых вещей, которые я испытал в своей жизни, и надо объяснить, почему эта миссия заслуживает негативного упоминания.

Ну, как и многие будущие «акванавты», я надеялся, что в нашей подводной лаборатории будет своего рода унитаз – возможно, химическая уборная. Да, таковая имелась, но использовать ее можно было лишь после восемнадцати часов декомпрессии. Системы удаления отходов из среды обитания не было, и поэтому аромат витал еще тот, ведь шесть человек использовали уборную в течение двенадцати дней. Поэтому когда мы ощущали зов природы, то следовали примеру рыб и использовали океан. Живи как все…

У меня не было проблем с тем, чтобы, извините, пописать в океан, а в Aquarius это было сродни выходу на крыльцо, чтобы облегчиться, но из соображений вежливости мы всегда проверяли, не возвращается ли кто-нибудь из погружения как раз в этот пикантный момент.

При зове природы иного рода мы использовали перевернутую ванну с воздушным карманом, в которой с трудом могли поместиться шесть человек. Предназначенная для использования в случае чрезвычайной ситуации, она располагалась совсем недалеко от станции. Безопасное возвращение на поверхность невозможно без предварительной декомпрессии, и в случае пожара или протечки на станции экипажу необходимо было где-то укрыться… Однако за отсутствием (к счастью) таких ситуаций эта штука выполняла роль нашего туалета. Не буду вдаваться в подробности, но походы туда редко бывали приятными.

Добавить к этому, что человеческие отходы – это высокая кухня для рыб, которые в великом множестве обитали в окрестностях станции. Поход кого-то справить нужду становился боевым кличем для целой армии тропической живности, призывающим подготовиться к атаке. Самыми неприятными были спинороги. У них жесткие челюсти, и им ничего не стоит разгрызть панцири… Мои товарищи часто возвращались с кровоточащими пальцами или щеками, и во время обработки ран мы, сочувствуя друг другу, обсуждали способы, которые помогут держать этих агрессоров в страхе.

Они доставляли нам столько неудобств, что было принято решение подвести к «отхожему месту» длинный шланг и пускать по нему воздух. Идея заключалась в том, что подача воздуха создавала стену пузырей, и под прикрытием этих пузырей можно было облегчиться. Это гениальное изобретение просуществовало около 48 часов, после чего рыбы сошли с ума и слопали шланг на ужин.

Я не могу сказать, что после подводных испытаний я весь покрыт рубцами, но это уж точно не было приятной частью обучения. А теперь от худшей части подготовки давайте перейдем к…