19-ое 812-й год

– А я буду жить… – шептал себе под нос ребенок, бедный Апокрис. – Я останусь вашей ошибкой, грязной похотью… Я буду видеть все ваши мучения, папа и мама.

Вбежала матушка с младенцем на руках. Как же он прекрасен… Седой хохолок, нежные розоватые ручки, вздернутый носик. Мальчик, всего месяц, плачет от боли. Отец попал локтем ему по голове, прямо в родничок… Но братик цепляется за жизнь, дышит и продолжает кричать! Мама его действительно любит, не швыряет как Апокриса. Но он ведь и правда заслуживает ласки… Будет ли в жизни кто-то ближе родного братика?

– Скотина! – за руку вырвала мать Апокриса, глянула в его безразличное лицо.

Маленький братик… Лишь бы ты всего этого не видел! Лишь бы с тобой не обращались так же. Действительно… Если избавиться от Отца? Тогда ты не увидишь такого?

– Обоссался уже? – орет матушка, швыряет Апокриса головой о пол и надеется, что он ещё слышит. – Из-за тебя всё… Я пошла бы бухгалтером, выучилась! Зачем ты родился, тупой урод?

– Я… – тянет Апокрис ручки к братику. – Мама, ты сама сказала, что надо было избавиться от меня… Аборт, да? Если бы мог, я молил бы о нем!

– Неблагодарная скотина…

– Хах… А знаешь? Я благодарен. Ведь я… могу и дальше отравлять твою жизнь.

Он врал, как и всегда. Если подарят что-то на День Рождения, тогда Апокрис притворится, что счастлив. Ему всё равно, что это… Дорогое, дешевое? Свое или чужое? Это лишь вещь, попытка загладить вину. Отец всегда старался как-то… извиниться.

Мальчик любил матушку. По-настоящему… Но также боялся, каждый день ждал удара по затылку или о стену. Он боялся, если папа начнет, какая мелочь, кричать в пьяном угаре… Умственно отсталый ребенок огорчил своих родителей.

Писался в кровать, поздно научился читать, его могли побить девочки во дворе или довести до слез всего-то родительские ссоры. Тогда он начал притворяться… Тогда, когда чувства и эмоции замерли. Они ушли в глубину, оставив сухость и надежды о преждевременной кончине.

– Мама… Я хочу умереть. Но мне нельзя.

– Вот и сдохни, тупая скотина!

– Я бы так хотел… Всем станет только лучше? – ребенок, всего десять лет, рассмеялся и ударил себя о стену. – Нет… Я увижу, как вам плохо из-за меня! Через вас я почувствую хоть немного боли… Самую малость, пока вы ненавидите меня и всё, что со мной связано!

С детства он был неадекватен. Его сторонились сверстники, не хотели общаться. И только бабушка любила, испытывая вину за требования лишить маленькую тварь жизни…

А что, если… Апокрис не был умственно отсталым? Он понимал и видел больше остальных. Спроси его, что такое смерть, и он повторит всю телеологию за последние две тысячи лет – не имея и малейшего знакомства с ней! Может… он болен чем-то иным? И никто не откликнулся?..

Мать взяла его за волосы и отшвырнула от себя. По щекам ребенка катились слезы, однако он ничего не чувствовал… Вернее, ему просто не было больно. Апокрис улыбался, счастливый в признании – он жив! Он причиняет боль, от него страдают, он действительно есть в этом мире и никуда не денется!

– Братик… Плохой у тебя старший брат, – шептал мальчик, стараясь скрыть слова от матери. – Я заставлю их любить хоть тебя!..

Глаза потихоньку застилала черная пелена, голова гудела и всё перед взором сотрясалось. Это смерть?.. Не дождешься! Он измучает, изувечит и искалечит всех, кто потребует права усмехнуться! Смерть не нужна, пусть желанна и сладка…

Одеялом безысходность оплетает руки и ноги, готовит одра неотвратимого. Но сам котел, дьявольская пляска, предстает мелочной глупостью. Нет, смерть… Для Апокриса ты слишком слаба и робка! Он выживет и, пусть не сыщет принятия, низвергнет жизни вокруг в отчаяние. Только младший брат, окруженный заботой, сможет… скорее, точно познает счастье. Но здесь важно убрать отца. Ради братика! Пусть пойдет папенька, алкоголик, найдет другую. Моложе, желательно, мерзкую и страшную… И исчезнет!

…утро. Пора идти в школу? Снова издевательства, снова после уроков отведут за здание и изобьют. За что? Так весело же! И Апокрису тоже.

Уроки тянутся медленно. Ничего не понятно! После “литературы”, сегодня изучали плаксивого писателя с его “детским” восприятием похорон. Сочинение на эту тему обернулось не тем, что ожидал мальчик…

Нет, не двойка. Приписка педагога «Вызываю родителей в школу!» Потому что Апокрис описал, как на серебряном блюдце отрубленная голова заговорила, молвила о прощении и пыталась добиться принятия, любви… Сперва решила поговорить учительница с ребенком:

– Это что? – трясет она листками с потекшими чернилами. – Ты вообще нормальный?

– Нет.

– Смешно, по-твоему? Ничтожество.

Именно так она и сказала. Педагог.

– Буду разговаривать с отцом. Такое убожество, как ты, надо пороть розгами!

Да… Потом она объяснила, что “убожество” – это, значит, “у Бога” и просто ребенок программе не соответствует. В рот “колдовать” вашу программу.