19-ое 812-й год

Молодого Апокриса впечатлила не сила, немая гроза Синеглазого. Нет же… Наконец-то, во всей необходимости, мальчик увидел настоящую жестокость! Готовность нести ответственность за неё, трепет пред жаждой насилия. Отец, мать, одноклассники… Почему бы не искалечить эти судьбы ради возвышенного, художественно идеального, спектакля?..

Гроза вспыхивала молниями, собираясь тучами в центре небосвода. Края горизонта чисты, озаряемы северным сиянием – потоком радиоактивного гамма-излучения, что рвет своими клыками озоновый слой. Детвора выбежала на улицу, мигом забыла – друга увели, больше его никто не увидит…

Дождь стихает мелкими каплями. Тихо. Кто-то во дворе разжег костер, кто-то бродит через прогон в полном отчаянии. Лучше… поиграть?

Дети вышли в поле, взяли с собой всё необходимое: веники, сачки, кепочки и шапки. Односезонных насекомых ловить пора!

Крупные жужжалки проносятся над картофельным полем, неуклюже пытаются уходить от броска соломенной метлы и попадаются в жестокие, агрессивные и безнравственные детские лапы. Завтра часть насекомых поставят боем против муравейных тварей, часть попытаются скрестить с пауком или стрекозой. Часть продержат в банке под бражку и выпустят…

И от кладбища раздается стук копыт по грязи. Впереди пролетела птица в черном оперении, пронзительно озаряя пространство зловещим сотрясанием.

– Твой батя! – друг припрятал пару “сверкачей” в карманы штанов.

Ценная валюта… Камушки, удар которых о собратьев рождает искру робкой мысли.

– Мой… Домой теперь не хочу, – честно признался Апокрис. – Орать будет.

– Мой тоже орет! Не-е-е… А пошли в ночь гулять? На ту остановку, которая под соснами сгорела?

Всё под вечерним туманом отдает мистикой. Злой, беспробудной и интересной… Даже пернатый падальщик не смутил детей. Они пошли в сторону кладбища, что уже вышло за свои границы и пускает каждого, кто устал от вечного насилия.

– Э, ты чего?! – остановился Отец, повозка увязла по центр колеса.

– Привет, бать.

– Куда в ночь пошел?

– Да так…

Весь разговор. Дикие собаки ли растерзают? Украдут ли кочевые селения? Да плевать! Есть бутылка – вот и суть бренного бытия, сука!

Бренность – есть отягощение. Бытие – есть вещь, что просто есть и не более. Так наличное смешалось между сущностью истины и её отрицанием, породив безмятежность.

Истина же – есть соответствие понятия объекту. И вот понятие, отец, стало антагонизмом внутри объекта, внутри сына.

Вышли за деревню, затем за поселок и за ещё одну деревню. К сгоревшим “соснам”, где покоится пара трупов… И остановка для повозки, сообщающей сельский магазин с городом.

– Курить будешь? – друг вытащил пачку дешевых папирос и спички.

– Ну… Давай, что ли? Как оно вообще?

– Не-е-е… Ты сейчас без желания! Вот… Представь: есть в кармане пачка…

– Значит, всё не так уж плохо на сегодняшний день!

– Вот! Давай, чиркай и втягивай! Вредно? Вредно. Нас отцы не особо любят, стыдятся. У меня кое-что ещё есть…

– От их стыда?

– От их стыда. Только… Это… Нам стыдно будет.

– Мне стыдно, что я родился.

Они сели на кривую лавочку. Затянулись табаком, пообщались… Представили вымышленных персонажей, сражающихся в последней схватке. Оба видели их так, словно настоящие! Бились искрами, сталью и огнивом друг о грудь друга! Мальчишки видели своих героев, хоть только сейчас придумали.

– Ты ведь предашь однажды? – Апокрис взял у друга самокрутку с искрящимся порошком. – У тебя появится девушка, я стану не нужен…

– Чего несешь?! Апокрис, братишка! Да мы с тобой, да я за тебя!

– Не… Пофиг. Сейчас по кайфу!

– И мне по кайфу.

Внезапно друг поднялся, куда-то ушел. Бросил? Нет, быть не может! Во всяком случае, не сейчас.

Скажи, папенька? Сложно поговорить с сыном? Поддержать начинания? Не топтать в грязи любовь к тебе, тягу? Жажду сблизиться?

Всякое, за что возьмется Апокрис, убито безмолвием. И то – в лучшем случае… Либо побоями, криками, ненавистью. Он писал пьесы в столь раннем возрасте, рисовал картины, разгадывал тайны тщедушной философии! Кто же был рядом? Друг с наркотическими веществами, что всегда поймет и предложит. Или нечто опаснее…

А можно пример, Апокрис? Давай, тот глупый парадокс о «Вагонетке!»

Разобран тобой в нежном возрасте, в десяти годках…

Есть вагонетка. Она мчит по рельсам, а впереди развилка. По правой стороне привязано семь бестолковых имбецилов. По левой стороне закован один тупорылый идиот. Куда направить вагонетку?

Как же прост ответ… Что предписывает тебе законодательство? Основанное на философии права твоего общества, менталитете?

«Оставление в опасности грозит уголовной ответственностью!» – ты обязан спасти жизни семерых аутистов.

«Любая смерть в твоей ответственности ляжет твоим выбором!» – ты обязан спасти единственную душу.

«Смертный не имеет права вмешиваться в порядок вещей!» – ты лишен выбора, будь что будет!