1915 год. Апогей

В Салониках, откуда сербы также ждали помощи, у англо-французских войск с самого начала возникли многочисленные проблемы. Город еще недавно оспаривали войска бывших союзников по Балканским войнам, старые страхи не могли быстро забыться. Здесь было немало как симпатизировавших Германии и ее союзникам, так и тех, кто опасался их. Еще в октябре 1913 г. греческое население больше всего боялось болгар, сумевших войти в Салоники во время Первой Балканской войны³. Турецкий 8-й корпус, стоявший в Салониках, капитулировал перед греками в ночь с 26 на 27 октября (с 9 на 10 ноября) 1912 г., и греческие войска вошли в город утром 27 октября (10 ноября). Болгары смогли сделать это лишь вечером того же дня. На следующий день в город прибыли королевичи Кирилл и Борис⁴. Значительный отряд болгарской пехоты оставался здесь более двух недель, после чего был перевезен на греческих транспортах в Дедеагач для усиления войск, действовавших против турок. Соседствование солдат двух еще союзных армий послужило причиной многочисленных конфликтов⁵.

Спор о принадлежности Салоник привел к тому, что в нем остался небольшой болгарский отряд майора В. Лазарова, входивший в дивизию генерал-майора Х. Хесапчиева. По нему в начале Второй Балканской войны и был нанесен удар греческого гарнизона. Стены Салоник долго были покрыты лубками, воспевающими подвиги греческой армии в войне с болгарами, а часть домов, занятых когда-то болгарскими солдатами, осенью 1913 г. еще носила следы винтовочной, пулеметной и артиллерийской стрельбы. Болгарские жители вынуждены были покинуть город. Греческие власти фактически организовали резню и военнопленных, и гражданского болгарского населения⁶. Созданная импровизационным образом новая 2-я болгарская армия должна была обеспечить тыл войск, действовавших против сербов. Она состояла из 30–35 тыс. человек, из них около 15 тыс. были македонскими крестьянами старших возрастов, которые, по словам одного из офицеров штаба армии, «криво-лево обучены за один-два месяца». Ни прикрыть фронт длиной около 200 км, ни остановить наступление 120 тыс. греков они в 1913 г. не смогли⁷.

Неудивительно, что в 1915 г. у офицеров проигравшей за два года перед этим армии могли возникнуть реваншистские настроения. Болгарское наступление в случае успеха не могло не вызвать опасений греческого правительства. «Отношения Болгарии и Греции никогда не были дружественными, – констатировал еще до начала Первой Балканской войны русский поверенный в делах в Софии князь Л. В. Урусов. – Схизма, наложенная на болгарскую церковь Вселенской Патриархией, взаимно истребляющая вражда болгар и греков в Македонии, греческий погром, со стихийной силой пронесшийся по Болгарии в 1906 году, на долгое время отдалили возможность политического соглашения между Болгарией и Грецией, хотя уже с 1891 года афинский кабинет пытался работать в этом направлении»⁸. Но после 1913 г. в Афинах уже никто не помышлял об этом, опасаясь возможного реванша со стороны Софии. Однако боялись там не только соседей. Прежде всего, пока еще занимавший пост премьер-министра Греции Э. Венизелос соглашался лишь на проход союзных войск через Салоники и территорию Греции, но вовсе не был в восторге от того, что англичане и французы действовали в его стране, по словам Э. Грея, «так, если бы это место принадлежало нам»⁹.

Уже на следующий день после высадки, 6 октября 1915 г., ввиду изменившейся после отставки Э. Венизелоса ситуации, Э. Грей рекомендовал английскому командованию быть чрезвычайно острожным в контактах с греческими властями, а ввиду того, что поведение нового правительства этой страны во главе с А. Заимисом было абсолютно непрогнозируемым, – не уходить в глубь Балкан от Салоник¹⁰. Русский военный агент в Греции видел ситуацию в другом свете. 2 (15) октября 1915 г. он сообщал о резком усилении влияния Германии и ее союзников: «Растет и симпатия к немцам, ибо здесь преклоняются лишь перед реальной силой… Надо прочно захватить Салоники, и тогда большая часть греческой армии, отрезанная от базы, в руках наших. Захват Салоник – сердца обороны Греции и базы войск пограничного района – уже большая угроза. Если прибавить угрозу блокадой, то Греция всецело в руках наших; это здесь понимают и страшно боятся»¹¹. Эти предложения, в конце концов, были воплощены в жизнь союзниками, но поначалу у них не было единства в понимании как важности Салоник, так и того, что, собственно, они должны там делать. Взгляды британских политиков и военных на этот раз не расходились.