1917–1920. Огненные годы Русского Севера

Английское и русское командование с напряжением ждало, где вспыхнет очередной мятеж, и он не заставил себя долго ждать. На этот раз по размаху, по количеству участников, по конечным результатам он превзошел все предшествующие мятежи и являлся как бы прелюдией событий на Севере в январе – феврале 1920 г. Восстание вспыхнуло в 5-м Северном стрелковом полку на Железнодорожном фронте, находившемся на позициях в районе сел Клещово, Кернешка и Кожеозерского монастыря и в тылу в селе Чекуево, где размещался штаб командующего полком и Онежским фронтом полковника И. И. Михеева. Полк был сформирован зимой 1918–1919 гг. и насчитывал 1200 человек, в его состав входили 7 стрелковых рот, две пулеметные команды и команда связи. Помимо полка на Железнодорожном фронте белых сражались: отряд крестьян-добровольцев (200 человек), легкая батарея, взвод драгун. Русское командование было абсолютно уверено в этих войсках. Эта уверенность во многом основывалась на крайней слабости противника в этом районе – 159-й Камышинский полк (600 человек) и небольшой отряд коммунистов. Они были значительно лучше вооружены, а снабжение одеждой, оружием, боеприпасами было поставлено образцово, в то время как оборванные красноармейцы питались впроголодь. Русское командование постоянно требовало у союзного приказа о переходе в решительное наступление. Участник войны на Севере В. Александрович описывал: «Обстоятельства были исключительно благоприятные: северные войска имели здесь тройное численное превосходство, проявляли боевой порыв, были превосходно обеспечены всеми видами довольствия; против них находились оборванные, полуголодные красноармейцы, почти ежедневно дававшие перебежчиков, которые в один голос говорили об общем желании всех оставшихся красноармейцев перейти на сторону т. н. “белых”». В конце концов, союзники решили испытать часть в настоящем бою и приказали выбить большевиков из Коже-озерского монастыря. Его занимала лучшая часть красных на этом фронте – отряд коммунистов. 2-й роте 5-го полка было приказано занять монастырь: «После тяжелого марша рота эта поздним вечером 2 июля стремительно атаковала передние части засевших в монастыре коммунистов и сбила их, коммунистам удалось удержаться лишь на одном из небольших островов, на котором был расположен крепкий монастырский дом: добить их одним ударом не удалось, так как не было лодок <…>. Воспользовавшись ночным туманом, в ночь с 3 на 4 июля коммунисты бежали, а на следующий день весь район Кожеозерского монастыря был занят северными стрелками»[447]. В бою рота понесла серьезные потери: 8 убитых и 44 раненых, в том числе командир роты и два лучших офицера. После этого боя доверие русского и английского командования к русским солдатам Железнодорожного фронта еще больше возросло.

Но случайность показала русскому командованию, что в полку далеко не все благополучно. Марушевский писал: «Особенно вызывало опасение то, что происходило на направлении Обозерское – Чекуево – Онега. На этом тракте, столь спокойном раньше, валялись пачками большевистские прокламации, журналы, деньги, пропагандные афиши. Как раз в середине июля на этой же дороге был убит наш мотоциклист, везший срочное приказание в 5-й полк в Чекуево. На трупе были найдены образцы пропагандной литературы».

Марушевский решил проверить обстановку в 5-м полку. Для этого был выбран опытный офицер. Он приехал в полк и пришел в восторг от его состояния, после чего Марушевский объявил в приказе благодарность командиру полка Михееву. Но наученный горьким опытом предыдущих восстаний, Марушевский приказал продолжить расследование предполагаемого заговора на Железнодорожном фронте. Он писал: «Мне помог случай. В одном из госпиталей проболтался унтер-офицер о существовании заговора на Обозерской»[448]. Дальнейшее расследование показало, что восстание может вспыхнуть в ближайшее время не только в Железнодорожном районе, но и в соседнем Седлецком. Марушевский успел предупредить командиров полков Акутина и Барбовича. Но, видимо, действовал недостаточно энергично, и восстания в 5-м полку избежать не удалось.

Восстание вспыхнуло во 2-й роте, всего 2,5 недели назад занявшей Кожеозерский монастырь. После этого рота была отведена на отдых в деревню Чешугу, а оттуда в 4 часа утра 20 июля была посажена на пароход «Феликс» для перевозки в село Чекуево. Заговор возглавил унтер-офицер Владимир Щетинин. Заговорщики сообщили солдатам: «…большевики прорвали фронт в соседнем Железнодорожном районе у станции Обозерской <…> большевики всюду берут вверх, <…> всюду поднимается знамя восстания и на всех фронтах произошел уже переворот <…> и <…> по этим причинам 2-я рота направляется “белым” начальством на усмирение частей, взбунтовавшихся в Больших Озерках и на станции Обозерская»[449]. И хотя в этих речах не было ни слова правды, рота после недолгих колебаний присоединилась к мятежу, арестовав офицеров, находившихся в каютах. Как офицеры не заметили громкий митинг на корабле и не приняли никаких мер предосторожности, остается загадкой.