1920 год. Советско-польская война

Следующую, 3-ю советскую армию в варшавском сражении постигла несчастливая судьба. Приказ п. Тухачевского бросил ее в атаку на Модлин, а своим левым флангом она помогала 16-й армии; именно поэтому ее 21-я дивизия разделила участь соседней армии. При разгроме 16-й армии 3-я отошла за Нарев и предприняла робкую попытку закрепиться на Буге. Когда ей это не удалось, она прервала взаимодействие с 15-й армией, оставив ее на произвол судьбы, и, видя поражение 16-й армии, начала поспешно уходить вдоль шоссе Вышков – Остров – Замбров. На схеме п. Сергеева мы видим ее 19-го под Вышковом, 20-го под Островом, где она даже не пытается организовать сопротивление и отходит дальше, находясь еще наравне с отступающей в районе Остроленки 15-й армией. В дальнейшем же она вообще отказывается от какого-либо взаимодействия с другими армиями, спешит выиграть время, так как наша 4-я армия уже направилась к Ломже, а 1-я повернула на запад, за Нарев. На схеме мы видим, как 22 августа, в день разгрома 16-й армии под Белостоком и 15-й – под Ломжей, никому не помогая, она спешит тремя стрелками на северо-восток в направлении Осовца и Гродно. Пан Сергеев утверждает, что 3-я армия вышла из варшавского сражения с наименьшими потерями; я также это могу подтвердить, так как месяц спустя я столкнулся с ней, когда она упорно обороняла Гродно и переправы через Неман.

15-я армия не наступала на Варшаву – она обходила ее, направляясь к Висле в ее нижнем течении за Модлином. Наши войска под Варшавой она лишь задела своими левофланговыми дивизиями. Но 17-го вечером, не дойдя до своей цели, эта армия получает приказ отступить в связи с польским контрнаступлением со стороны Вепржа. Отступила – и приняла на себя всю тяжесть боев как раз тогда, когда уже ни одна армия не вела боевых действий. 19 августа мы видим ее сосредоточенной в районе Цеханова, Макова и Пшасныша, еще ожидающей подхода 4-й армии. Но видя полный разгром 16-й и отход 3-й, эта армия отступает. 20-го мы находим ее под Остроленкой, 22-го она в Ломже, откуда в тот же день уходит под натиском одной нашей, 15-й дивизии. Уходит поспешно, уже через Граево, касаясь тем самым границы с Восточной Пруссией. В последнем бою и в ходе дальнейшего отступления она оставила нам большое количество пленных, а немалая ее часть, измотанная и полностью потерявшая боеспособность, перешла границу с Восточной Пруссией и там позволила себя разоружить. И, наконец, 4-я армия в составе четырех дивизий и конного корпуса стекалась, как показано на схеме п. Сергеева, отовсюду – из-под Влоцлавка, Бродницы и из-за Вкры. 22-го под Млавой она разбивает первую преграду (нашу 18-ю дивизию), 23-го под Хожелями – вторую (один полк из так называемой сибирской бригады) и, в конце концов, 25-го под Кольно, остановленная 14-й и 15-й дивизиями, переходит границу и разоружается в Восточной Пруссии.

В истории варшавского сражения обращает на себя внимание странная, неожиданная и внезапная смена ролей противоборствующих сторон. В считанные дни побежденный становится победителем, победитель – побежденным. Но когда сопоставишь какой-то странный призрак польского поражения, который неотступно владел умами и сердцами людей не только у нас в Польше, но и во всем мире, когда сопоставишь бесспорный факт упадка моральных сил в молодом Польском государстве, выразившийся в отправке мирной делегации к стопам п. Тухачевского, когда сопоставишь все это с внезапным, молниеносным поворотом событий, то волей-неволей начинаешь искать каких-то сверхъестественных причин такого стремительного изменения, такого ошеломляющего поворота. Характеризуя победоносный поход п. Тухачевского, я говорил, что у нас создавалось впечатление калейдоскопа, сложенного из хаоса расчетов, приказов и донесений. Этот калейдоскоп вращался, может, медленно, но в нем один день был так непохож на следующий, словно в контрдансе, перемешались все фигуры: маневры дивизий и полков – с географическими фигурами. Но теперь настал мой день – день моего реванша и моего триумфа!