1920 год. Советско-польская война

Не жалкий контрданс, а бешеный галоп играла музыка войны! Не день пролетал за днем, а час за часом! Калейдоскоп, раскрученный в такт бешеного галопа, не позволял никому из советских командующих задержаться хоть на одной фигуре. Они молниеносно рассыпались, подставляя ошеломленному взгляду новые фигуры и новые ситуации, которые превосходили все ожидания, разрушали все планы и замыслы. Не знаю, отдавали ли себе отчет мои подчиненные в этом галопе событий, что же все-таки происходит. Устремленные на запад – наверняка нет! Они еще пребывали во временах контрданса, причем замедленного. Зато я всегда с удовольствием вспоминаю, как, переводя калейдоскоп в такт бешеного галопа и непрерывно себя контролируя, я каждый раз с наслаждением констатировал, что остаюсь трезвым и хладнокровным военачальником, не теряющим голову от побед и не впадающим в панику от поражений. И когда Варшава очнулась наконец после долгого страха и начала праздновать и торжествовать, я в Седльцах продолжал войну и сразу после взятия Ломжи 23 августа составил план дальнейших операций. Прежде всего я изменил вынужденное направление фронта, северное – на простое и естественное, восточное. Я перераспределил войска по новым армиям, как победитель даруя прощение за хаос и неразбериху, царившие в управлении ими в период неудач и поражений.

Глава IX

Государство, которому служил п. Тухачевский, назначило его на столь высокий пост в армейской иерархии, что в своей деятельности он не мог не учитывать того, что является прерогативой высших звеньев управления во время войны, ибо полководец, находясь на верхней ступеньке этой лестницы, не имеет права, да и не может ограничиваться лишь решением технических задач, связанных с боевой деятельностью армии. Он должен четко представлять себе возможности, которыми обладают его подчиненные для выполнения поставленных перед ними задач, а также постоянно учитывать силы и боеспособность как своего государства, так и государства, с которым он ведет войну. Без этого высшее управление неизбежно становится слабым и неэффективным, и такого полководца легко сбить со строго военных анализов и оценок, подбросив в его работу элементы и данные, заимствованные из совсем ему чуждой, но постоянно над ним довлеющей области. Такой областью являются – воспользуюсь уже употребленным мной определением внутренние фронты обоих воюющих государств. Сила и направленность внутреннего фронта по отношению к ведущейся войне иногда значат много больше, нежели сила и боеспособность самой армии. Поэтому я не удивляюсь, что п. Тухачевский посвятил целую главу анализу именно этой области, тесно связанной с военным искусством. Принимая во внимание, что во время этой войны я занимал еще более высокую ступень, чем п. Тухачевский, ибо я не только командовал всей польской армией, но был одновременно и главой государства, я должен был учитывать все те же факторы. И сейчас, когда я пишу об этой войне, мне хотелось бы также в отдельной главе коротко сопоставить оба способа ведения такого учета и проследить их влияние на ход и исход войны.